— Помоги! Пожалуйста!
Что-то, что он толком не успел разглядеть, вытолкнуло его из комнаты.
Дверь закрылась перед ним. Некоторое время Рен провел, припав к полу и вслушиваясь, но не услышал ни звука. Зазора между дверью и стеной практически не было. Открыть ее снаружи Рен не мог, как ни старался. Глаза жгло. Рот был в крови.
После бункера дом показался ему огромным и пустым. Рен словно оцепенел. Он поднялся по лестнице, вошел в квартиру, несколько секунд постоял, не зажигая света. Потом начал раздеваться. Холод подземелья не отпускал его. Начиналась зима. Он напустил в ванну теплой воды, взял в шкафчике бритвенное лезвие и воткнул его в кусок мыла. Потом улегся в воду. Вену на левом запястье перерезал легко. С правым пришлось повозиться, потому что на левом повредил сухожилие и рука действовала плохо. Рен сделал два неловких продольных надреза, прежде чем удалось перерезать вену. Он улегся в ванне, головой между кранами, и смотрел, как кровь распространяется в воде, точно пламя. Скоро он уже ничего не чувствовал, кроме слабых толчков воды в ступни. Теперь весь воздух пропитался кровью, в комнате потемнело. Сгустки, целые гроздья крови висели у самого лица. Потом на кровавом фоне появились два глаза.
Шрек. Он за плечи поднял Рена из ванны. Вода была уже совсем холодная. Шрек нежно взял левую руку Рена и поднес запястье ко рту. Рен ощутил, как тот трогает языком края пореза. Шрек отпил и из вены на другой руке. Уютный кровавый туман рассеялся, его сменила черная пустота. Рен почувствовал, как открываются другие раны: порезы, укус на правом плече. Шрек крепко поцеловал его в губы. Казалось, у него больше двух губ. Ничего нового, подумал Рен. Монстр, притворяющийся самим собой. Рен обнял Шрека за шею и позволил ему вынуть себя из красной воды.
Открыв глаза, Рен понял, что лежит в постели. Шрек сидел рядом, на одеяле. Они встретились глазами, и хозяин вложил в руку Рену стакан. Водка собственного приготовления. Самая лучшая. Усилилась циркуляция крови, и Рен ощутил жжение в местах порезов. Сквозь занавески и витражные стекла проникал дневной свет. Рен попытался улыбнуться.
— Как называется зубастая женская киска? — спросил он слабым детским голоском.
— Я знаю. Дракула. — Шрек посмотрел на круглый маленький столик у кровати, два бокала из-под бренди и хрустальные десертные тарелочки. — Мне очень жаль, что с ней так получилось, — сказал он. — Мои маленькие друзья. Она сейчас с ними.
— Вы всегда превращаете своих друзей в свои подобия?
Шрек пожал плечами:
— Разве не все так поступают?
Он очень нежно погладил Рена по руке.
Некоторое время они не сводили друг с друга глаз, будто влюбленные, которые помирились после ссоры. Потом Шрек спросил:
— Вы хотите вернуть ее?
Рен кивнул.
— Мне очень жаль, но вы не можете быть с ней. Просто… вы не такой… Но вам остается целый мир. — Шрек бросил взгляд на зашторенное окно. Когда он вновь посмотрел на Рена, в его глазах стояли слезы. — Ричард, я нуждаюсь в ком-то, кто не похож на меня. В ком-то, кто будет жить вместо меня, любить вместо меня… и в конце концов умрет вместо меня. Кто почувствует боль, которую я не могу почувствовать. Он встал. — Сейчас я вас оставлю. В холодильнике есть еда, в шкафу — алкоголь. Ванну я вымыл. Сейчас вам надо просто отдохнуть. Если понадоблюсь, постучите в дверь. Я буду ждать.
Потом он подобрал что-то с пола и положил на тумбочку рядом с будильником. Это был кусок мыла с воткнутым и него лезвием.
— Выбор за вами, — сказал он. — Есть много выходов. Но помните, что настоящее зло — это отказ от того, в чем нуждаешься. Делайте что должны.
Дверь открылась и мягко закрылась. Рен, прищурившись, посмотрел на подсыхающие порезы у себя на запястьях. Власть нанести вред, власть исцелить. Он сидел, скрестив руки на груди, и тихонько раскачивался.
БРАЙАН СТЭБЛФОРД
Контроль качества
До 1988 года Брайан Стэблфорд преподавал социологию в Редингском университете. С 1989 по 1995 год он зарабатывал исключительно писательским трудом, а сейчас читает в университете Западной Англии курсы лекций «Развитие науки в культурном контексте».
Стэблфорд опубликовал более сорока повестей в жанре научной фантастики и фэнтези, в том числе «Империя страха» («The Empire of Fear»), «Лондонские оборотни» («The Werewolves of London»), «Ангел боли» («The Angel of Pain»), «Молодая кровь» («Young Blood»), «Кровь змеи» («Serpent's Blood»), «Пламя саламандры» («Salamander's Fire»), «Колыбель химеры» («Chimera's Cradle»), «Голод и восторги вампиров» («The Hunger and Ecstasy of Vampires») с продолжением — «Черная кровь мертвецов» («Black Blood of the Dead»).
Он много занимался историей фантастической литературы и был ведущим автором получившей премию «Энциклопедии научной фантастики» под редакцией Джона Клюта и Питера Николса. Кроме того, публиковал статьи в «Энциклопедии фэнтези» Клюта и Джона Гранта, издал несколько антологий и выполнил множество переводов произведений в стиле французского и английского декаданса конца XIX века.
Брюер почти год не заходил в «Козел и компас». Он теперь редко бывал в подобных заведениях, встречаясь с распространителями на нейтральной территории. Законный бизнес процветал, поэтому не стоило часто показываться в местах, популярных среди толкачей, сутенеров и прочего отребья. Хотя сейчас крупных шишек не было видно: слишком рано.
Простак Саймон сидел, привалившись к стойке, и вы глядел не толще и не успешнее, чем прежде, но и не производил впечатление умирающего с голоду. Брюер до сих пор мысленно называл Саймона мальчишкой, хотя тому уже перевалило за двадцать. Он явно на кого-то работал — если не на Брюера, значит, на кого-то другого.
— Привет, Саймон! — начал Брюер, взяв парня за локоть и отводя от стойки к кабинке в углу. — Давно не виделись, а?
Пока Саймон придумывал, что бы ответить, он вернулся к бару и заказал два пива.
Когда он с кружками вернулся к кабинке и поставил их перед Саймоном, у того хватило совести сделать виноватое лицо, но испуганным он не выглядел. Брюер так и не овладел тонким искусством запугивать своих толкачей, предпочитая образ человека, действующего столь же мягко и чисто, как его
