— Да уж куда мне до вашей милой Кассандры, — фыркнула Ред.
— Прекратите! — взорвался он. — Сколько можно!
— А что такое?
— Я уже говорил, что восхищаюсь ею, но повторяю еще раз: я не собираюсь жениться на Кассандре! Вам понятно?
— Но почему? — удивилась Ред. — То письмо с обещанием выкупа… оно ведь написано с любовью и уважением.
— Я не могу дать Кассандре то, чего она по праву заслуживает. Она достойна большего и лучшего. Предлагать ей руку и сердце было бы нечестно с моей стороны.
— Потому что вы не столь богаты, как другие? Но послушайте, у вас ведь много прекрасных качеств…
— Когда я говорю, что это было бы нечестно, я имею в виду, что не люблю ее. То есть я люблю ее, но я в нее не влюблен. — Он вздохнул. — Дорогая моя, люди могут восхищаться друг другом и уважать друг друга, они могут испытывать иные чувства, почитаемые необходимыми для счастливого брака, они могут даже сами считать, что любят друг друга, но… в какой — то момент случается нечто, и они вдруг понимают, что все не так. Именно так произошло и в нашем с Кассандрой случае. Да, мы испытываем друг к другу самые теплые чувства и, может быть, до преклонных лет останемся друзьями, но она достойна лучшего.
Ошеломленная признанием, Ред пролепетала лишь:
— Но…
— Но что? — раздраженно перебил он.
— Боже мой, да вы же романтик, — чуть ли не с жалостью прошептала она.
— Нет. Я претендую лишь на право называться благородным человеком.
Благородным? Нет, не совсем так. Почему он не хочет жениться на Кассандре? Потому что она достойна лучшего. Мужчины, который ценил бы ее превыше всего.
И который не стал бы смотреть на другую женщину с одним — единственным желанием: сжать ее в объятиях и растопить огнем своей страсти.
Все еще держась за пальму, Ред повернулась на восток, туда, где море встречалось с небом, где тени растворялись в ночи и где белая пена волн ловила тусклый блеск луны.
— Посмотрите, солнце встает.
Логан повернул голову. На горизонте, где рождался новый день, уже появилась тонкая бледно — желтая с розовым полоска. По мере того, как она расширялась, ее цвет менялся на малиновый с золотом. Ночь отступала.
— Какой чудесный день, — сказала Ред и, выйдя из — под навеса, направилась к берегу.
Логан хотел последовать за ней, но ее стройная одинокая фигура так прекрасно смотрелась на фоне пламенеющего восхода, что он остался на месте.
— Земля! Земля!
Донесшийся из «вороньего гнезда» крик разбудил Брендана. Он вскочил с койки и вылетел из капитанской каюты.
Со стеньги ему махал рукой Молчун Сэм, у штурвала стоял Культяшка.
— Что там? — крикнул Брендан. — Остров?
Молчун Сэм кивнул.
Через двадцать минут «Орел» свернул паруса и бросил якорь. Команда из шести человек расселась по шлюпкам и поплыла берегу.
Брендан первым спрыгнул на песок и огляделся. Тут и там на песке валялся вынесенный волнами мусор, но его было не очень много. Свежие следы отсутствовали. Брендан уже понял — поиски бесполезны, обследовать остров — значит терять время. Хаггерти и Ред здесь нет. Сердце сжалось, но он не собирался сдаваться.
Через несколько минут к нему подошел Культяшка, высаживавшийся с другой командой в северной части острова.
— Ничего. — Он развел руками. — Мне очень жаль.
— Думаю, мы немного ошиблись с направлением, неверно рассчитали ветер и его влияние на приливы. — Делиться с остальными своими опасениями Брендану не хотелось. — Пожалуй, следует взять западнее.
Культяшка помолчал, потом почесал голову и вздохнул:
— Да, Брендан, конечно. Возьмем западнее. Оно и к лучшему, что они попали не сюда. Мы с ребятами не нашли ни капли пресной воды.
Вода… Только бы в том месте, куда их вынесло, была пресная вода.
Если только они вообще живы…
Он повернулся к обступившим его пиратам.
— Друзья мои, мы снова уходим в море.
Едва ступив на палубу, Брендан распорядился поднимать якорь и ставить паруса. Поднявшись к штурвалу, он с отчаянием оглядел бескрайнюю ширь моря.
— Брендан, — прозвучал за спиной у него нерешительный голос Джимми О'Хары.
— Да?
Худосочный коротышка смотрел на него испуганными глазами.
— По — моему, это он.
— Кто?
— Блэр. Блэр Кольм.
— Что?
— Я был в «вороньем гнезде», пока вы обследовали остров. И видел вдалеке корабль. Могу поклясться, на нем британский флаг, а под ним — вымпел Блэра Кольма. Корабль шел на запад.
Секунду — другую Брендан смотрел на кока молча, чувствуя, как сердце тяжелеет, словно превращается в свинец.
— Тогда мы поднимем все паруса, — наконец сказал он.
Еще один день. День поисков, изысканий, открытий и сюрпризов. Логан с удовольствием отпил свежезаваренного чая и отломил кусочек пресной, безвкусной галеты. После бессонной, с разговорами и спорами, ночи оба отмалчивались, что вполне устраивало Логана.
Ближе к полудню Ред взяла книгу и полотенце и молча, ничего не сказав, ушла — по всей вероятности, к озеру.
Через несколько часов после ее ухода Логан закончил возиться с деревянными каркасами, на которые собирался положить постели, и достроил стены, на которые натянул брезентовую крышу. Отойдя в сторонку, он критически оглядел дело своих рук и пришел к выводу, что создал настоящий шедевр инженерного искусства, защиту от солнца, дождя и ветра. Оставленный в качестве двери проем он завесил куском парусины.
С чувством выполненного долга Логан взял удочку и отправился на рыбалку, где его ждал скорый триумф. Впрочем, скромность не позволила ему объяснить успех своими талантами рыбака. Скорее дело было в том, что мелководье в районе мангровых зарослей буквально кишело рыбой.
Приближался вечер. Усталый, Логан взял полотенце и зашагал к озеру и, подойдя ближе, увидел разложенную на бережку одежду.
Ред стояла спиной к нему на каменистом выступе почти в центре озера и отжимала мокрые волосы. Капельки воды сверкали на бледной коже под лучами заходящего солнца. Он остановился, любуясь открывшимся видом, моментально и болезненно напомнившим, что он остался мужчиной даже после затянувшегося пребывания в море.
И ведь это он, а не кто — то другой построил для них жилище и позаботился, чтобы их ужин состоял не только из галет.
А раз так, то он не позволит соблазнам, какую бы форму они ни приняли, отвлечь от главной цели: освежиться после трудного дня.
Он начал раздеваться, когда Ред, услышав что — то, обернулась.
