— Я никогда не думал, что ты витаешь в облаках. Хотя иногда тебя немного заносит.
Гектонтарх посмотрел на двух своих подчиненных и кивнул в сторону выхода из шатра. Ашот и Василий сразу же его покинули.
— Может, немного поспишь? — Маврикий даже не взглянул в сторону Прокопия. Ветеран дал ясно понять, причем без всяких реверансов, что смотрит на секретаря примерно так же, как на гадюку. Прокопий положил перо, встал и сам вышел из шатра. Довольно поспешно.
После того как остальные ушли, Маврикий тоже покинул шатер. Но у выхода остановился, недолго колебался и повернулся.
— Я не хочу, чтобы ты меня неправильно понял. Я просто не уверен, что это сработает. Только и всего. Кроме этого, у меня нет сомнений в твоей политике. Никаких. Перед тем как отвести тех четверых на виселицу, я сам отрезал веревку от мотка. И наслаждался каждой минутой.
Позднее, когда звуки в лагере поутихли, Велисарий опустил руку в тунику и достал камень. Он лежал в небольшом мешочке, найденном Антониной. Велисарий открыл мешочек и положил камень на ладонь.
— Давай, просыпайся, — прошептал он. — Ты уже достаточно поспал. Мне нужна твоя помощь.
Грани проснулись и блеснули. Энергия возвращалась. За время долгого отдыха цель смогла — так сказать — переварить свой странный опыт. Теперь мысли были более четкими, хотя такими же чужими, но тем не менее доступными для понимания.
Цели скопилось еще немного энергии, но… достаточно, решила она. Надо попробовать.
Полководец Велисарий, уже почти погрузившийся в сон в своем шатре, внезапно резко сел.
Будущее.
Глава 6
— Вот и вся дипломатия! — рявкнул Бузес, в ярости разворачивая лошадь. Он с ненавистью посмотрел через плечо на удаляющиеся спины персидских командующих.
— Грязные персидские собаки, — согласился его брат Кутзес. Направляя лошадь вслед за братом, добавил: — Боже, как я их презираю.
Ехавший бок о бок с ними Велисарий предпочел промолчать. Он не видел смысла в спорах с братьями. И так отношения с ними были натянутыми.
На самом деле Велисарию персы нравились. Конечно, у них имелись свои недостатки. Самым главным, вызвавшим недовольство братьев, являлась потрясающая надменность персидских командиров. Надменность, в очередной раз продемонстрированная во время недавно проведенных переговоров.
Переговоры проходили на нейтральной территории у границы, разделявшей римлян и персов. Это была недолгая беседа на клочке абсолютно лишенной растительности земли. В переговорах участвовали шесть человек верхом на лошадях. Велисарий и два брата — Бузес и Кутзес — выступали от Рима. Персов представляли Фируз, командующий персами, и два его заместителя Питиякс и Баресмас.
Переговоры потребовал провести Фируз. Во время встречи он высказал пожелание, чтобы римляне разобрали крепость, возведение которой практически закончила армия Велисария. Или Фируз это сделает за них. По крайней мере, такова была суть требования. Но Фируз представил свое требование самым оскорбительным образом. Он похвалялся собственной военной мощью и насмехался над римлянами, не забывая вставлять многочисленные замечания, касающиеся римской трусости и отсутствия мужественности; со знанием дела порассуждал о стервятниках, которым предстоит пообедать останками римского войска. Конечно, если эти любители падали окажутся достаточно голодными, чтобы питаться таким мерзким мясом.
И так далее, и тому подобное. Велисарий с трудом сдерживал улыбку. Больше всего его развеселил приказ построить в крепости баню. Как объяснил персидский командир, ему потребуется баня, чтобы смыть с тела римскую кровь и грязь. Среди того, что придется смывать, Фируз перечислил в частности мозги Велисария. Мозгов Бузеса и Кутзеса, конечно, не будет, так как они у них отсутствуют напрочь.
Велисарий искоса взглянул на Бузеса и Кутзеса. Братья раскраснелись от гнева. Не в первый раз, нет, вероятно в тысячный, Велисарий задумался о том, как глупо подходить к войне не как к ремеслу. Разве умный человек станет беспокоиться о мнении о нем какого-то персидского петуха? Что касается Велисария, он считал: тем лучше, если Фируз полон самолюбования и презрения к врагу. Это облегчает его разгром. Надменного врага легче обмануть.
Первые полчаса пути назад к форту Велисарий просто наслаждался ездой. Хотя едва перевалило за полдень, было уже очень жарко, но по крайней мере не приходилось сидеть в душном шатре. Вскоре подул легкий ветерок. Более того, дул он с запада, что имело свои преимущества: пыль полетит не в лицо.
Тем не менее тот же приятный ветерок вернул мысли Велисария к текущему неприятному положению вещей. В последние дни он много думал о ветре. Ветер с завидным постоянством каждый день поднимался вскоре после полудня и всегда дул с запада на восток. Полководец ценил это постоянство, в особенности в ситуации со столькими меняющимися факторами.
По мере того как трое мужчин приближались к лагерю в полном молчании, Велисарий стал обдумывать варианты возможного выбора. При сложившихся обстоятельствах его естественным предпочтением было бы тянуть время. Несмотря на все тщеславие и хвастовство Фируза, Велисарий не думал, что перс готов немедленно начать войну. Тянуть, тянуть, тянуть — а затем, не исключено, император Юстиниан и его советники образумятся.
Но знания, полученные от камня, которыми теперь обладал Велисарий, делали этот вариант неприемлемым. У полководца просто не было времени, чтобы тратить его на идиотский и ненужный конфликт между Византией и Персией. Только не сейчас, когда силы Сатаны набирают силу в Индии.
«Я должен довести дело до ума и быстро покончить с ним. А единственный способ — это сокрушительная победа. Быстрая. Что, естественно, проще сказать, чем сделать. Особенно с…»
Он снова бросил взгляд украдкой на братьев. Бузес и Кутзес были очень похожи, поэтому вначале Велисарий даже принял их за близнецов. Среднего роста, с каштановыми волосами, карими глазами, мускулистые, с курносыми носами… Он бы улыбнулся, если бы не раздражение. На самом деле оскорбления перса были близки к истине. Если у братьев и имелись мозги, то у них до сих пор не возникло повода продемонстрировать их Велисарию.
После трех дней споров ему удалось убедить братьев согласиться — с большим недовольством и неохотой — объединить силы. По тратить целых три дня, чтобы убедить их в очевидном. Конечно, не было никакой надежды убедить братьев отдать объединенные силы под его командование. Велисарий даже не поднимал этот вопрос. Братья бы оскорбились и тут же отказались вообще объединять силы.
Наконец по мере приближения к форту в Миндусе Велисарий принял решение относительно хода действий. Он не видел альтернативы, хотя решение его и не радовало. С одной стороны, это было рискованной игрой, которых Велисарий обычно избегал.
«Однако игрой с достаточно хорошими ставками, — думал он. — Если только Маврикий сможет…»
Велисарий прервал размышления. Они почти приблизились к крепости. Переход от голой выжженной земли к яркой зелени оазиса, где он возвел форт, как и всегда, показался удивительным. Меньше минуты, и они въехали из голой пустыни на покрытую растительностью плодородную землю. Конечно, основную массу населения тут составляли солдаты, но в оазисе проживали и мирные граждане, несмотря на опасность близко расположенной Персии. Трое грязных, но выглядевших здоровы ми бедуинских детей, стоявшие под пальмой неподалеку, наблюдали за тем, как небольшая группа римских военачальников проехала мимо. Один из них что-то прокричал на арабском, приветствуя их. Велисарий не различил слов — он мог понять некоторые арабские слова, но только если говорили медленно. Однако он уловил веселые интонации.
— Да, ты тут здорово поработал, Велисарий, — с восторгом заметил Бузес, глядя на крепость. Его брат тут же его поддержал.
— Не могу понять, как тебе это удалось. За то ничтожное время, что у тебя было. И отличный ведь форт. Никакой небрежности.
— У меня среди моих фракийцев есть несколько хороших строителей.
