— Строителей? Среди катафрактов?
Велисарий улыбнулся.
— Ну, на самом деле они не катафракты. По крайней мере, не в традиционном смысле. В глубине души это просто крестьяне, которым удалось поднабраться мастерства.
— Жаль, у нас нет настоящих катафрактов, — пробормотал Бузес. — Терпеть не могу этих надменных негодяев, но они великолепны в битве.
Его брат вернулся к теме.
— Даже с хорошими строителями я не понимаю, как тебе удалось так быстро завершить работу.
— Главным было заставить работать и кавалеристов, причем сделать так, чтобы они соревновались с пехотой.
Братья уставились на него, раскрыв рты.
— Ты заставил кавалеристов выполнять эту грязную работу? — переспросил Бузес и нахмурился. — Думаю, это плохо для поддержания боевого духа.
— Во всяком случае, не у пехоты, — возразил Велисарий. — А что касается кавалерии, ты будешь удивлен. Вначале они выли, как потерянные души. Но через некоторое время приняли вызов. В особенности после того, как пехотинцы стали над ними подшучивать, называя слабаками. Затем я объявил призы за лучшую работу, выдаваемые каждый день, и кавалерия уже подключилась со всей серьезностью. Конечно, они не достигли мастерства пехоты, но в конце заставляли пехотинцев отрабатывать свои деньги с полной выкладкой. Кое-кто из кавалеристов даже получил награды.
Бузес все еще хмурился.
— Но… даже если это не повлияло на их боевой дух… все равно..
— Это подрывает их уважение к себе, — согласился с ним брат. — Должно. Это ведь собачья работа.
Велисарий решил, что уже слишком долго был вежливым.
— Собачья работа? — переспросил он, притворяясь разозленным. — Хочу напомнить вам обоим, что именно такие собаки построили римскую империю. Пехота, не кавалерия. Пехота, знавшая ценность хороших укреплений и способная их возвести. Быстро и надежно.
Он натянул удила. В эту минуту они находились у крепостных ворот. Велисарий показал на голую землю за финиковыми пальмами, туда, откуда они только что приехали.
— Видите границу с Персией? Эту границу установили несколько столетий назад пехотинцы. Как далеко ее отодвинула ваша драгоценная кавалерия с тех пор?
Он бросил яростный взгляд на Бузеса и Кутзеса. Братья отвернулись.
— Ни на одну милю — вот так-то. — Ворота открывали, Велисарий развернул лошадь назад. — Поэтому давайте не будем перехваливать кавалерию! — рявкнул он, въезжая в ворота.
«Неплохо сработано, — мысленно похвалил он себя. — На самом деле они не такие уж плохие ребята. Если бы только у них из голов выбить всякую чушь».
Внутренняя часть крепости не так впечатляла, как внешняя. На самом деле у Велисария было очень мало времени, даже с помощью кавалерии, поэтому он сконцентрировал все усилия на внешних стенах и укреплениях. Пространство внутри стен представляло собой обыкновенную площадку для строевой подготовки, хотя теперь ее занимали шатры его солдат. Велисарий даже не построил для себя командный пост и продолжал использовать свой шатер как штаб.
Как только Велисарий вошел в свой шатер в сопровождении двух братьев, появился Маврикий.
— У нас есть пленник, — объявил гектонтарх. — Его только что привели.
— Где вы его поймали?
— Полк Суникаса сегодня утром столкнулся с группой персов. Их было человек триста, в десяти милях к северу отсюда. После того как Суникас их прогнал, наши обнаружили одного парня, лежащего на земле без сознания. Его сбросила лошадь.
— Веди его сюда.
Велисарий занял место за большим столом в центре шатра. Бузес и Кутзес остались стоять. Маврикий вернулся через несколько минут вместе с Валентином. Валентин подталкивал впереди себя персидского воина. Руки перса были связаны за спиной. Судя по одежде и личному снаряжению, Велисарий решил, что перс командует небольшой группой солдат. Валентин заставил пленного сесть. Парень демонстрировал обычную для персов отвагу, лицо его ничего не выражало. Он ожидал, что его будут пытать, но не собирался дать врагу возможности насладиться своим страхом.
— У нас есть первоклассный палач, — объявил Кутзес весело. — Я его сюда доставлю в течение часа.
— Нет необходимости, — резко ответил Велисарий.
Полководец внимательно посмотрел на перса. Тот встретился с ним взглядом и не отвел глаз.
С минуту Велисарий раздумывал, стоит ли допрашивать пленного на его родном языке. Велисарий бегло говорил на пехлеви, как и на нескольких других языках. Но решил этого не делать. Как он подозревал, Бузес и Кутзес не знали языка персов, а было важно, чтобы они понимали, о чем идет речь. Судя по богатству одежд, перс определенно имел аристократическое происхождение. Поэтому он должен был бегло говорить по-гречески, поскольку — и это являлось одной из маленьких исторических странностей — на греческом говорили при дворе Сассинидадской династии.
— Сколько человек находится под командованием Фируза? — спросил Велисарий.
— Пятьдесят пять тысяч, — мгновенно последовал ответ. Как и подозревал Велисарий, пленный говорил на прекрасном греческом. — И это не считая двадцати тысяч, которые он оставил в Нисибисе, — добавил перс.
— Чушь! — рявкнул Кутзес. — Нет…
Велисарий перебил его.
— Я позволю тебе солгать четыре раза, перс. Ты солгал уже дважды. У Фируза двадцать пять тысяч, и он забрал всех людей, покидая Нисибис.
Перс плотно сжал челюсти и слегка прищурился. Кроме этого, он никак не показал своего удивления о точности информации Велисария.
— И сколько кавалеристов среди этих двадцати пяти? — спросил Велисарий.
Перс снова ответил без колебаний:
— Не более четырех тысяч. И большинство наших кавалеристов — копьеносцы.
— Это третья ложь, — мягко заметил Велисарий. — И четвертая. У Фируза десять тысяч пехотинцев. Из пятнадцати тысяч кавалеристов копьеносцев не больше пяти.
Перс на мгновение отвел взгляд, но его лицо оставалось безучастным. На Велисария смелость пленного произвела впечатление.
— Ты использовал позволенные мною четыре лжи.
Не отводя взгляда от перса, Велисарий спросил двух братьев:
— Говорите, у вас есть хороший палач?
Бузес кивнул с готовностью.
— Мы быстро его сюда доставим, — подтвердил Кутзес.
Теперь челюсти пленного были сжаты очень плотно, но смотрел он спокойным взглядом.
— А караван с жалованьем уже прибыл? — спросил Велисарий.
Впервые с начала допроса перс был выведен из равновесия. Он нахмурился, поколебался, потом спросил:
— Ты о чем?
Велисарий хлопнул ладонью по столу.
— Не прикидывайся, перс! Я знаю, что жалованье для вашей армии было выслано из Нисибиса пять дней назад в сопровождении только пятидесяти человек.
Велисарий повернул голову к Бузесу и Кутзесу. На его лице было написано презрение.
— Пятидесяти! Вы можете в это поверить? Типичная персидская самоуверенность.
Кутзес открыл рот, чтобы что-то сказать, но Велисарий жестом остановил его и снова повернулся к пленному.
— Я не знаю, прибыл ли караван в ваш лагерь. Поэтому повторяю вопрос: да или нет?
