все. Когда отойдет немного – сгоняешь с ней к Монаху. У него завещание и все остальное, ей только расписаться надо будет. В Одессе в банке получит. Потом пусть едет куда хочет. Понял?
– Не пальцем деланый, – серьезно сказал Лягушонок. – Король, если вдруг наоборот получится... Мало ли что... Так у меня на Маразлиевке бабка, Софья Ароновна, знаешь ее. Чтоб ей престарелый дом не светил.
– Ладно. Меняемся. Славка – за руль.
Через минуту Рогожин без единого слова тронул «девятку» с места.
Их остановили сразу же у въезда в поселок: на обочине дороги стояли четверо цыган. Король знал, что так будет, и все же почувствовал холод на спине, услышав негромкое:
– Лачо бэлвель, чавалэ. Конэскэ сан? [56]
В тот же миг с заднего сиденья послышался чудовищный, хриплый, с нетрезвым бульканьем храп. Король даже испугался: не переиграет ли шкет? – и сам едва успел принять пьяную позу. Рогожин выскочил из машины, с обочины понеслась цыганская речь. Славка объяснял: они – родственники жениха, торопятся на свадьбу, но вот эти два засранца, черта им в печенку, надрались еще по дороге, и что ему теперь с ними делать – непонятно. Цыгане покивали, посочувствовали, показали удобный путь к дому и отошли. Славка вернулся за руль, но вскоре снова нажал на тормоз: с обочины качнулись новые тени.
– Э, Славка?! – раздался восторженный возглас. – Катыр ту? Со кэрэса адай? [57]
– Со кэрав?.. – Король услышал, как дрогнул Славкин голос. Неужели лопухнется?.. – Традав андо бьяв. Гара гулинэна? [58]
– Гара-а... А кон туса? [59]
– Рома... Матэ. На джином, со тэ кэрав лэнца [60] .
На этот раз цыгане заглянули в машину. Король замер. Спина под тельняшкой была мокрой от пота. Но Лягушонок, войдя в роль, внезапно издал такой звук, что цыгане отшатнулись.
– Да-а, не повезло тебе, морэ. Ну, куда им на свадьбу? Перед людьми позориться?
– Оставлю в машине, пусть отсыпаются. – Славка залез в «девятку». До Короля донеслось его хриплое дыхание. Руки цыгана, лежащие на баранке, дрожали.
– Поезжай, – чуть слышно приказал Король. Вздрогнув, Славка нажал на газ. К счастью, их больше не останавливали. Машина поплутала по темным улицам, свернула на зады. Уже были слышны крики, шум, гитарная музыка. Свет фар косо проехался по высокому забору и замер. Рогожин выключил двигатель. Светящиеся стрелки часов Короля показывали два. Три пары глаз встретились в зеркале над лобовым стеклом.
– Зямка, дай ему ствол.
– Держи, мора. – Передавая Рогожину автомат, Зямка все-таки не удержался: – Вот с этого конца, чтоб ты знал, стреляет.
Голоса и музыка теперь слышались отчетливо. В сыром воздухе одуряюще пахло цветами. Король примерился взглядом к двухметровому забору. Ухватившись за его ребристый край, подтянулся, охнул от боли в незажившем плече и спрыгнул вниз по другую сторону. Упавший с плеча автомат ударился о землю. Рядом кулем плюхнулся Рогожин – из темноты сверкнули белки глаз. Беспорядочный гам со стороны дома вдруг смолк. Они одновременно отпрянули к забору, застыли. Минуту спустя в наступившей тишине запела женщина.
– Хорошо поет девочка! – шепотом восхитился Славка.
– Вот и будешь слушать. – Король подтолкнул его к призаборным кустам. – Сиди здесь на шухере. Я пошел.
– Ка-ак?..
– Так. Белку ищи под Тирасполем, поселок Вортошаны, там кэлдэраря живут... Ну, что ты уставился? Что я ее – без мужа оставлю? Сиди и не высовывайся. Не будет меня через полчаса – рви когти. Если что, девчонку мою не бросайте. – Король отстранил цыгана и шагнул в темноту.
Гаражи не пришлось долго искать: они стояли вдоль забора и были залиты фонарным светом, пробивавшимся с улицы сквозь ветви деревьев. Пока что все шло так, как говорила Мария. Король осмотрел замок. Он был обычным, навесным: Король сбил его стволом автомата. Прежде чем войти, подождал немного: возню с замком могли услышать. Но вокруг не было ни души, со стороны дома по-прежнему звучала песня. Створки дверей открылись без скрипа. Король скользнул внутрь, на ходу включая фонарик. Узкий луч уткнулся в матовое крыло «Форда Флорида». Король осмотрел багажник, положил автомат на землю, достал нож. Что ж... придется тряхнуть стариной. Когда-то они с Тараканом потрошили такие тачки возле гостиницы «Черное море» без шума и пыли. После нескольких несложных операций замок щелкнул, и щель багажника стала на два миллиметра шире. Король сунул нож в карман, взялся обеими руками за крышку... и гараж внезапно залило ярким светом.
– Не рыпайся, брат, – нежно посоветовал гортанный голос. – Подними руки. Поворачивайся по- хорошему.
Обернувшись, Король понял, что пропал. Перед ним стояли трое цыган. Четвертый, забросив за спину автомат, быстро обыскал Короля и, швырнув в сторону «беретту» и нож, белозубо ухмыльнулся:
– Что же это ты, брат? У людей свадьба, а ты...
От страшного удара в низ живота потемнело в глазах. Отлетев к стене, Король чудом удержался на ногах, стиснул зубы, принял цыгана «на одессу» – головой в челюсть, – и тот грохнулся в угол. Но остальные сориентировались моментально. Падая на пол, Король успел только подумать, что цыгане не узнали его, приняв за обыкновенного взломщика.
Посыпались удары. Королю пока помогало лишь то, что цыгане, сбившись в кучу, мешали друг другу, но все же их было четверо. Правая рука Короля еще плохо действовала, а после удара в раненое плечо и вовсе отказала. Ему уже не давали подняться с пола. Ледяной цемент обжигал спину сквозь тельняшку, удары под ребра и в живот лишали дыхания. Кровь залила глаза, рот; Король едва успевал сглатывать ее. Сквозь красную пелену он увидел поднимающуюся над ним руку с кастетом и понял, что до сих пор цыгане только развлекались. Это был конец, но умирать не хотелось. Собрав все силы, уже чувствуя – бесполезно, он рванулся из державших его рук. От боли разламывалась голова. И вдруг...
– Эй, к стене! Брось кастет! Стрелять буду! – и короткий стрекот очереди.
Все, едет крыша, спокойно подумал Король. Но руки, державшие его, вдруг разжались. Ударов больше не было. Он через силу поднял голову. Встал на колени, затем, держась за стену, – на ноги. Болело все. Голова, казалось, лопнет от малейшего движения. Рукавом Король кое-как стер кровь с лица, открыл глаза. Четверо цыган стояли спиной к нему у стены, а на пороге этаким Шварценеггером возвышался Славка Рогожин с автоматом наперевес.
– Твою мать, – хрипло проговорил Король. – А врал, что стрелять не умеешь.
Рогожин исподлобья взглянул на него, отодвинулся в тень.
– Думал – помочь надо. Долго еще?
Ему явно не хотелось, чтобы цыгане узнали его. Король подошел к Славке, забрал автомат:
– Иди отсюда. Я дальше сам.
– Не пойду, – глухо запротестовал Славка, притягивая автомат к себе. – Там...
Он не договорил. Снаружи послышались шаги. Король отшатнулся к стене, увлекая за собой Славку. В двух шагах на полу поблескивала «беретта». Король поднял ее.
С улицы послышался знакомый ленивый голос:
– Чавалэ! Кай тумэ? [61]
– Графо!.. – вдруг отчаянно выкрикнул один из цыган. Король ударил его по голове рукояткой «беретты», и парень, сдавленно всхлипнув, повалился на пол. От боли, пронзившей плечо, Король чуть не упал рядом с ним. Схватившись за стену, быстро взглянул на Рогожина. Тот понял. И колебался всего секунду.
– Э, Графо! Яв адарик! [62]
В дверном проеме появился Граф. Он изумленно покосился на стоящих к нему спиной дружков, встретился глазами с шагнувшим из темноты Рогожиным. Удивился:
– Ты зачем здесь?
– Надо, – коротко ответил Рогожин, поднимая автомат. Но «беретта» выстрелила первой. Граф упал на
