Элен до боли в пальцах стиснула его плечи:
— Мы будем ждать тебя вместе — я и наш сын. Очень будем ждать. Возвращайся скорее.
Вадим развернулся и обнял девушку:
— Вернусь во что бы то ни стало! Обязательно!
Чужое и одновременно уже такое близкое и родное солнце почти зашло. Лишь все еще продолжали мягко золотиться облака.
Глава 5
Вадим вошел в кают-компанию. Только что сменившийся с вахты Джама уже уселся за шахматную партию с Хиршшем. Тот пощелкивал пастью со множеством мелких треугольных зубов в предвкушении реванша. Джама хитро посмеивался и щелкал в ответ искусственными пальцами. Просто так выиграть у себя он не даст. Невзирая на то что на Делии Хиршш отстрелил малакану руку, Джама на него зла не держал. Более того, за два месяца совместного путешествия они стали, как это ни странно, друзьями. Их часто можно было застать за игрой в шахматы или карты. И Вадим всячески поощрял эту дружбу. Сближение с офицером Армады Шшарка приносило большую пользу. Наблюдая за игрой странных друзей и частенько подсказывая Хиршшу, Ракитин то и дело втягивал того в разговор о состоянии дел на кораблях флота рептилоидов. Благодаря этому Вадим узнал, что, несмотря на то что с появлением конкретной цели в виде Сахары явные волнения и проявления недовольства властью кормчего в многомиллионном корпусе рептилоидов прекратились, многие связывали новую жизнь на далекой планете с молодым лидером Ххарком — командиром эскадры разведывательных кораблей. Старый кормчий имел непосредственное отношение к войне, разрушившей родину рептилоидов, и многие простить ему этого не могли. А те, кто простил, снова стали вспоминать прошлое. Годы странствий в космическом пространстве озлобили соплеменников Ншшамбре.
— Интересно, что шшарки думают о людях? Хотелось бы взглянуть на себя со стороны, — сказал Вадим, глазами показывая Хиршшу, куда следует поставить фигурку коня, чтобы отразить замысловатую атаку Джамы.
— Странные вы, — двинул коня Хиршш, ввергая Джаму в глубокую задумчивость. — Отдаете нам целую планету. Некоторые думают, что это ловушка.
— Ловушка?
— Почему вы отдаете ее и ничего не просите взамен?
— Незачем брать более того, что необходимо.
Хиршш резко отвернулся от доски и, не мигая, уставился на Вадима своими круглыми желтыми глазами шшарка. Помедлив и, наконец, моргнув бледно-розовыми внутренними веками, он сказал:
— Меня постоянно расспрашивают о том, какие вы, что вы говорите, к чему стремитесь. Иногда я боюсь рассказывать.
— Почему? — удивился Вадим.
— На первом приеме у кормчего вы заявили, что являетесь свободными путешественниками.
— Да, так оно и есть. Ну, так что с того?
— Наши традиции против свободомыслия. Каждая мысль, каждое действие шшарка должны подчиняться строгим правилам и регламентам. Я сам расстрелял на Делии двух членов своего экипажа, пожелавших освободиться от правил и жить вне общества Шшарка. Трое оставшихся в живых решили встать на их сторону. И если бы не ваше вмешательство, я, скорее всего, стал бы трупом.
Хиршш хотел сказать что-то еще, но передумал и снова вернулся к шахматной партии.
— Традиции и правила должны быть, Хиршш. Без них нельзя. Но они, по моему мнению, должны быть обоснованны и… — Вадим замялся, стараясь подобрать нужные слова, — должны быть доброжелательны. Нельзя, чтобы они закабаляли, превращали мыслящих существ в забитое послушное стадо. Правила должны защищать, но не угнетать.
— Значит, ваша планета не ловушка? — вдруг спросил Хиршш.
«Черт бы его побрал с такими вопросами», — мысленно чертыхнулся Вадим.
— Она до конца не изучена — это единственный ее недостаток.
— Сможем ли мы ужиться с инсектоидами?
«Чтоб тебя!» — снова подумал Вадим, а вслух сказал:
— Труднее всего ужиться с людьми. Мы любим воевать.
— Значит, вы не такие, как иные особи вашего вида. Признайтесь, Вадим, вы своего лейтенанта хиршша все-таки сумели ликвидировать.
«Ох, не прост, совсем не прост этот Хиршш!»
— Я сам был когда-то лейтенантом хиршшем. Только все пошло несколько иначе, чем я рассчитывал.
Сутки сменяли сутки, недели складывались в месяцы. Минуло почти четыре месяца, как шшарки и люди покинули Делию. Полет давно уже превратился в однообразную рутину. Вадим закрыл последнюю страницу очередной электронной книги и прилег на кровать, прикрыв глаза рукой. Но на этот раз вздремнуть не удалось. Инженер-техник Жан Дюпрэ, несший вахту на центральном посту, сообщил, что к «Верхахту» приближается спиралодиск лейтенанта Хиршша, желающего переговорить с Ракитиным.
— Жан, ты уверен? Он наверняка несется с Джамой в шахматы поиграть или в картишки перекинуться.
— Нет. Он сказал, что ему необходимо встретиться лично с вами, командир.
— Ладно, иду, — без особого энтузиазма поднялся Вадим.
После приветствия Хиршш сообщил Вадиму, что двенадцать часов назад один из многочисленных разведывательных дисков шшарков, рыскающих по мирам вдоль пути следования Армады, обнаружил на орбите одного из них нечто, напоминающее орбитальную станцию. Признаков деятельности станции замечено не было, и командир корабля шшарков решил ее исследовать. После вскрытия и проникновения на станцию связь с разведчиками пропала.
— Интересно, конечно, но я не совсем понимаю, Хиршш, какое это имеет отношение к «Верхахту» и его экипажу? — выслушав лейтенанта, пожал плечами Вадим.
— По предварительным данным, это сооружение на орбите принадлежит землянам. Взгляните на фото, командор, — положил Хиршш на стол пачку фото.
Вадим взял в руки верхнюю фотографию. Над серой поверхностью неизвестной планеты парило многоступенчатое сооружение, очертания которого сразу напомнили Ракитину «Антей» — станцию типа «Циклоп», болтавшуюся над Новой Землей. Имея пять уровней диаметром четыре километра каждый, такой технологический монстр мог не только выполнять функции военной базы или космического порта, но и предоставить комфортное пристанище двум-трем тысячам человек.
— Вот на это взгляните. — Хиршш подал в руки Вадиму следующее фото. На борту станции хорошо читалось название — «Кентавр». Латинские буквы прямо указывали на ее земное происхождение.
Ракитин знал, что это за объект. Однако в файлах «Авалона» координаты были иные. Вадим рассчитывал обнаружить его позднее и много ближе к Сахаре. И никаких потерь не планировалось. Согласно отчету научной группы «Авалон», эксперимент, организованный в лабораториях «Кентавра», закрыт, а сама станция законсервирована.
«Учитывая, что там творили люди „Авалона“, информацию, видимо, исказили намеренно, а команда шшарков наткнулась на какую-нибудь систему защиты», — с досадой подумал Ракитин, а затем поднес руку с наручным коммуникатором к губам:
— Жан, проверь по каталогу — орбитальная станция «Кентавр» тип «Циклоп». Все, что найдешь.
— Ясно, — откликнулся Дюпрэ.
— Поэтому Ххарк и хочет, чтобы вы отправили кого-либо из своих людей вместе с нашей спасательной командой. Вы и сами должны быть в этом заинтересованы. Это часть вашего мира.
Вадим мысленно вздохнул. Если бы Хиршш и Ххарк понимали, насколько далеко хотелось бы
