испытывал к нему чувство острой неприязни, хотя и не подавал виду. Но он, видимо, ощущал это на подсознательном уровне.
— Ради Германии мы готовы на все, — дружелюбно улыбнулся я.
Когда час спустя диск стрелой вырвался из толщи воды и, сделав красивый вираж над городом, плавно приземлился на площадку, стоящие на берегу зааплодировали — испытания прошли успешно.
Вечером в офицерском ресторане города было шумно и тесно. Радовало, что Венцель, Хорст и Ханцель сидели за одним столом и что-то весело обсуждали. Цимлянского и Майораны — основных «виновников» успешных испытаний — не было. «Скорее всего, снова копошатся в „Молохе“», — подумал я, сидя за столиком вместе с Вернером Хенке, Рихардом Фогелем и Магдаленой.
— Вы не представляете, что это такое! Это полное ощущение парения и слияния с кораблем, который управляется малейшим движением пальцев. На первый взгляд это сложно, но потом кажется вполне естественным. Так же естественно летают птицы, быть может, — восторженно делился Хенке своими впечатлениями о полете.
— Прекрати «заливать», Вернер. Ты же весь полет пролежал в пассажирской капсуле, — засмеялся Фогель, наливая Хенке водку.
— Я знаю, что это такое. Под Мюнхеном я пилотировал «Врил» и «Ханебу-2», — обиделся Хенке.
— А солнце, ты видел солнце? — спросила Магдалена.
— Да, я даже чуть не ослеп от неожиданности. Совсем забыл, какое оно бывает яркое. Жаль, что наш полет над материком продолжался всего несколько минут, — печально произнес Хенке.
Слушая рассказ Хенке, я обратил внимание, что Баер — единственный член инспекционной группы, который в ресторане отсутствует. «Где же он может быть?»
Оставив Магдалену в компании Хенке и Фогеля, я вышел. Как нельзя кстати у входа появился патруль. У патрульных эсэсовцев я узнал, что одного из недавно прибывших офицеров в форме штурмбаннфюрера СС они полчаса назад видели направляющимся к Пирамиде. «Интересно, что он там забыл?» — подумал я и решил направиться вслед за Баером. По пути к Пирамиде я задумался еще над одной странностью. Отсутствие Баера в ресторане натолкнуло меня на мысль еще об одном человеке — Эверсе. Я вдруг вспомнил, что начальник охраны, любивший проводить время в компании девушек и с удовольствием посещавший ресторан или кинотеатр, в последнее время появлялся на публике очень редко. Даже сегодня, во время столь важных испытаний летающего диска, его не было. Я припомнил, как сегодня на озере Хорст на вопрос Ханцеля о начальнике охраны сказал, что тот сильно простудился. Припомнил я и недавнее бурчание в отношении Эверса со стороны Венцеля. Хуго Эверс, всегда изыскивающий возможность перекинуться в картишки, месяц назад выиграл у коменданта крупную сумму, а возможности отыграться до сих пор не предоставил, каждый раз ссылаясь на занятость. Более того, начальник охраны «Базы-211» не любил посещать территорию урановых рудников и лагеря заключенных. Теперь же он оттуда не вылезал, даже кабинет себе в администрации лагеря организовал. Хорст объяснил это тем, что это уязвленное самолюбие не дает Эверсу покоя. Он проворонил трех заключенных, и один из них все еще на свободе. Причем двух беглецов разыскал я, а не он.
Наконец я дошел до поста, выставленного у входа в Пирамиду. Из-за мешков, которыми он был обложен, вышел знакомый унтер.
— Здесь появлялся штурмбаннфюрер Баер?
— Да, он прошел в Пирамиду. Я не хотел его пропускать без специального разрешения, но позвонил Эверс и дал указание пропустить. Он и сам должен вот-вот подъехать. Баер сказал, что у них здесь назначена встреча.
«Черт, проходной двор какой-то. Устроили тут дом свиданий», — раздраженно подумал я, но, ничего не сказав, вошел в Пирамиду.
Баера я, как и предполагал, нашел в ангаре. Он препирался с двумя охранниками из моей команды, пытаясь пройти к «Молоху». Штольц и Богер были молодыми солдатами, но дело свое знали. Чувствовалась опытная рука Грубера. Баер, брызгая слюной, доказывал им, что имеет право осматривать все и вся, но пропуска, подписанного мной и Хорстом, у него не было, и солдаты стеной стояли перед ним. Завидев меня, они явно вздохнули с облегчением. Улыбаясь, я подошел к ним:
— И что же привело вас сюда в столь поздний час, штурмбаннфюрер?
Ответа его я не расслышал, потому что мой острый слух привлекли другие звуки. В спускающемся лифте второй шахты диссонансом лязгнули оружейные затворы. Я обернулся, надеясь, что мне послышалось. Створки лифта только начали ползти в стороны, а свинцовый дождь уже ударил по нашей группе. Я метнулся в сторону, за рядом стоящий тягач, краем глаза заметив, как упал Баер — он получил основную порцию свинца. Охранники, пригнувшись, открыли огонь, одновременно пытаясь найти укрытие. Штольц оказался рядом со мной, Богер откатился за штабель ящиков у противоположной стены.
«Дьявол, все-таки задело», — зло подумал я, увидев, как начал темнеть правый рукав моего мундира, и выхватил пистолет левой рукой. Рядом со Штольцом упала и завертелась юлой граната.
— Граната! Ко мне! — заорал я, метнувшись на другую сторону тягача, где тут же лицом к лицу столкнулся с высоким небритым солдатом в мешковатой форме и с «МП-40» на изготовку. Я успел нажать на спусковой крючок быстрее него, и, нелепо взмахнув руками, противник завалился на бок. Через мгновение, опрокинутый Штольцем, на полу оказался и я. Раздался взрыв. Осколки забарабанили по корпусу тягача.
— Что происходит? — выдохнул Штольц и тут же вынужден был снова открыть огонь по наседающему врагу.
— Мятеж, — прохрипел я, одновременно пытаясь оценить обстановку.
На лифте спустилось около двух десятков человек. По всей видимости, это были заключенные из концлагеря близ урановых рудников. Все они были в форме солдат СС и с оружием. Невообразимым образом им удалось ликвидировать охрану, после чего они воспользовались захваченным форменным обмундированием и вооружением.
Сейчас преимущества внезапности они уже лишились. Я и Штольц заняли оборону за тягачом. Обойти нас не получалось — Богер прикрывал нас из-за ящиков. Достать его они тоже не могли — мешали мы со Штольцем. Нападавшие же оказались на открытом пространстве перед лифтом, и им ничего не оставалось, как прятаться за трупами своих товарищей. Однако проблемы были и у нас — Богер получил ранение, причем серьезное. Было видно, что силы оставляют его и огонь становится все менее прицельным. Спустился второй лифт. Оттуда высыпало еще с десяток переодетых заключенных. Штольц метнул последнюю гранату, заставив нападавших снова вжаться в пол. Припомнив, что урановый рудник и город обслуживало около девяти тысяч заключенных, я посмотрел в сторону «Молоха». Припозднившиеся ученые и инженеры, работавшие снаружи корабля, благоразумно укрылись внутри, но входной шлюз оставался открытым. Этторе Майорана, на миг показавшись в проеме, махнул мне рукой. Если мы закроемся в корабле, нас не достать. Я сделал знак Богеру. Он понял меня и кивнул. Надеюсь, он сможет добраться. Я и Штольц одновременно открыли огонь из автоматов по противнику, пытаясь прикрыть отступающего солдата. Прихрамывая, он из последних сил бросился к пандусу.
— Штольц, кидай гранаты! — заорал я что есть сил, надеясь напугать противника.
Автомат раскалился, гильзы веером летели в сторону. Сейчас кончится последний магазин. Я обернулся — Этторе и появившийся из недр корабля Аполлон Цимлянский втаскивали Богера в корабль. Патроны тем временем в автомате закончились, и тут я заметил, что в нашу сторону, оставляя за собой кровавый след, пытается ползти Баер — он все еще был жив. «Попытаться спасти или бросить к чертовой матери?»
— Сколько у тебя?
— Один магазин, командир.
— Прикрывай! Я его хватаю, ты к пандусу, потом меняемся.
Не дожидаясь ответа, я быстро пополз к Баеру, вжимаясь в пол. Пули противника стали рвать плоть трупов вокруг меня. Схватив автомат рядом с цепляющимся за меня Баером, я открыл ответный огонь. Штольц, петляя, рванул к пандусу «Молоха». Кончился магазин, и тут же я почувствовал тупой удар в левое плечо. «Дьявол, еще пулю схватил!» — с досадой подумал я и снова вжался в пол. Баер рядом начал орать от боли. Наконец сзади застучал автомат Штольца. Его поддержал еще один — не иначе Богер нашел в себе
