Вспышек видно не было. Бой или закончен, или сместился в другое место.
— Вы пытались связаться с агентами СД? — посмотрел я на группенфюрера.
— Безуспешно. Однако город и окрестности надо прочесать. Вот смотрите…
— Подождите, группенфюрер. — Я позвал Хенке и Грубера. Когда они поднялись, Хорст начал водить пальцем по экрану:
— В центре — главная площадь с обелиском и алтарем, которая окружена каменными плитами. Под площадью есть подземная галерея, которую тоже надо осмотреть. Туда можно попасть через пятнадцатиметровую пирамиду, которая, как видите, возвышается над западной платформой. Вход в пирамиду с востока хоть и помпезный, но ложный — ведет в тупик. Настоящий вход в пирамиду лежит через западные ворота с цилиндрическими колоннами с изображением кондоров. Внутри пирамиды множество галерей, шахт и помещений. Надо быть осторожным — легко угодить в засаду или провалиться куда- нибудь.
Слушая Хорста, я не отрывал глаз от экранов, пытаясь уловить хоть какое-то движение, но тщетно.
Сделав широкий круг над городом, Цимлянский легко втиснул тридцатиметровый круг «Врила» на крохотную каменистую площадку на дальней окраине. Повязав на рукава белые платки, чтобы не перестрелять друг друга в темноте, тремя группами мы высыпали наружу и рассредоточились. Прихватив с собой Штольца и Богера, проверенных еще в бою за «Молох», я взял на себя осмотр центра города, в том числе и пирамиды. Хорст собирался отправиться со мной, но я убедил его остаться вместе с Цимлянским и охранять диск.
Бегом обогнув площадь, мы поднялись к пирамиде. С высоты каменной платформы я еще раз обвел взглядом оставшиеся позади развалины, удостоверившись, что там по-прежнему никого нет. Порыв морозного ветра хлестнул по щеке. Я взмахнул рукой, и мы стали пробираться к западному входу. Со стороны площади к нему вела широкая лестница из черного и белого камня, но она слишком хорошо простреливалась. Поэтому я решил потратить немного больше времени, но совершить обходной маневр. Когда же мы наконец достигли ворот с колоннами, усеянными изображениями птиц, я ощутил неясную, но довольно ощутимую тревогу и, глядя на Штольца и Богера, приникших к мшистым камням, подумал: «В темноте подземелий они ничего не увидят без фонарей, а включив их, молодые солдаты неизбежно окажутся под смертельным огнем опытного противника. В этом случае шансов у них почти никаких. Я же со своими необычными способностями сумею выбраться».
— Так, Богер, Штольц, слушайте приказ. Я пойду внутрь, а вы замаскируйтесь среди камней и возьмите на прицел выход из пирамиды и прилегающую территорию. Увидите людей без повязок — стреляйте.
Солдаты переглянулись. Штольц, запнувшись, спросил:
— А… как же вы без поддержки?
— У меня уже имеется необходимый опыт, — поправил я белую повязку на руке.
— А если мы уложим агентов СД? — прошептал Богер.
— Я думаю, что они уже мертвы, Богер. Выполняйте приказ! — зашипел я и шагнул в темноту перуанской пирамиды.
Сделав несколько осторожных шагов, я уловил слабый запах пороха, и моя уверенность, что столкновения с врагом не избежать, окрепла. Петляя по холодным галереям, я минут через десять вышел к своеобразному перекрестку, в центре которого высилась пятиметровая колонна в виде копья, на котором было изображено фантасмагорическое существо с человеческим телом и головой ягуара, оснащенной острыми клыками. У основания колонны, свесив голову набок и широко раскинув ноги, сидел мертвец. Светлые волосы поблескивали инеем. Невидящими глазами он смотрел куда-то мимо меня. На нем была куртка без каких-либо опознавательных знаков, а на коленях лежал немецкий «МП-40» без магазина. Пустой магазин был зажат в мертвой руке. На куртке ясно виднелись два пулевых отверстия в области сердца. Электрический фонарь, стоящий на каменистом полу, все еще горел. В его неясном свете мертвец казался живым, как и изображение человека-ягуара. Находясь в тени, я всем телом прижался к стене. Возможно, кто-то уже ждал, когда я выйду на свет.
Я долго вслушивался, но, кроме гула завывавшего где-то наверху ветра, никаких иных звуков уловить не удавалось. Стараясь не покидать тени, я сделал шаг вдоль стены. В одном из узких туннелей чуть слышно хрустнул песок. Я выстрелил в лампу и бросился в сторону, на пол. На том месте, где я только что был, разорвалась граната. Перебросив «МП-40» за спину, я выхватил кинжал и бросился навстречу врагу, пока он ничего не видит, а эхо взрыва все еще гудит у него в ушах. Я надеялся в темноте обезоружить его и взять в плен. Но противник предугадал мой маневр и открыл шквальный огонь из автомата. Вжавшись в каменную кладку у входа в туннель, я решил подождать. Наконец огонь прекратился, и наступила тишина. По всей видимости, противник тоже решил выждать, и я снова обратился в слух. Прошло достаточно много времени, когда я расслышал еле уловимый шорох. Враг все-таки решил выдвинуться вперед. Двигался он очень осторожно, но быстро и спустя несколько секунд оказался совсем рядом. В руках у него был тоже «МП-40». «Может быть, он все-таки из СД?» — раздумывал я. Вытянув руку в сторону, противник все же решился включить фонарь.
— Брось оружие, я — офицер СС, — сказал я по-немецки, приставив нож к его шее.
Плечистый белобрысый парень, одетый в серый утепленный комбинезон, замер.
— Фонарь тоже можешь бросить, — продолжил я и посильнее нажал на лезвие кинжала.
Человек в комбинезоне бросил автомат и фонарь на камни. Я почти физически ощущал его мысли. Единственное, о чем он сейчас думал — так это о том, как провести удачный прием и избавиться от меня. Я достал из его кобуры пистолет. Это был американский армейский «кольт». Фонарь на камнях продолжал светить. Я выстрелил в него, и снова наступила темнота.
— Где груз?
Пленный молчал. Я вздохнул и выстрелил еще раз, на этот раз ему в ногу. Даже не охнув, парень упал на колено. Сзади послышался слабый шорох. Не отнимая кинжала от горла белобрысого пленника, я обернулся и открыл огонь из «кольта» по силуэту в конце туннеля, но противник, проявляя хорошую подготовку, сумел уклониться и, прежде чем исчезнуть за поворотом, дать в мою сторону короткую автоматную очередь. Белобрысый тоже решил время не терять. Перехватив запястье моей руки с кинжалом, он попытался вырваться. Я с размаху ударил его рукояткой пистолета по голове. Скрутив ему руки, я оттащил его к колонне и прислонил к ней спиной. Что-то было не так. Через минуту я понял, что перестарался. Пленный был мертв — я не рассчитал удар пистолетом. Теперь у колонны расположилась целая коллекция мертвецов. Я быстро осмотрел карманы белобрысого, но там обнаружились лишь пачка местной валюты и паспорт на имя гражданина Аргентины. Забрав паспорт и оставив мысль о допросе, я нырнул в проход, из которого меня обстреляли. Еще полчаса пропетляв по лабиринтам Чавина, я наткнулся на туннель, усеянный трупами и стреляными гильзами. Я насчитал восемь тел в гражданской одежде. Кто из них кто, понять было невозможно. В одной из каменных ниш я обнаружил мертвого радиста с немецкой рацией в обнимку. Чего-либо похожего на разыскиваемый «груз» я нигде не видел. Собрав все документы из карманов погибших, я стал осторожно пробираться дальше.
Где-то вдалеке послышалась автоматная очередь, другая. Вскоре передо мной оказались ступени, ведущие вниз. Раздумывая, спускаться или нет, я разглядел на ступенях чуть ниже еще один труп и вздохнул: «Придется спускаться». Узкая лестница, петляющая, как и сами лабиринты, привела меня в еще один туннель, в конце которого я заметил лишь на миг мелькнувший слабый свет. Донеслись обрывки приглушенных голосов. Еще раз моргнул и погас свет фонаря, и я услышал приближающиеся шаги. Выбрав в неровной стене нишу поглубже, я в который раз вжался спиной в старые камни. Через минуту мимо меня по направлению к лестнице пробежал здоровенный малый, увешанный оружием. У ступеней он споткнулся и, в сердцах выругавшись по-английски, начал торопливый путь наверх.
Выждав некоторое время, я снова двинулся дальше, держа палец на спусковом крючке своего автомата. В воздухе витала смесь запахов свежевыкопанной земли, пороха и крови. Вскоре я добрался до поворота и осторожно заглянул за угол. За ним открывался короткий коридор, в конце которого просматривался широкий вход в обширное помещение с колеблющимся светом внутри. Вход украшали колонны с резными изображениями растений, животных и морских моллюсков. Стараясь не задевать гильз под ногами, я приблизился к вратам и заглянул в зал, неровно освещаемый факелами, закрепленными на
