— Тебе честно ответить или как? А то ты чего-то сегодня злой.
— Если соврешь, это тебе не поможет.
Образовалась тишина. Спокойная и совершенная, какая бывает только в таких вот маленьких домиках вдали от цивилизации. Сосна за окном уронила с невидимых верхних ветвей немного слежавшегося снега. Женька перестал стучать зубами и поочередно переводил взгляд с одного лица на другое, с мальчишеским любопытством ожидая ответа.
— Жора, скажи ты, — наконец бросил Химик.
— Виктор Алексеевич, — с готовностью заговорил чернобородый, — за последнее учетное время, между вторым и третьим дублями, критическая масса спонтанных явлений превысила границу допустимого. Субмолекулярный уровень, с ним не шутят. Лично я не рискнул бы продолжать эксперименты без ограничения территории, это может окончиться черт знает чем.
Тоже закашлялся, отхлебнул одним глотком полчашки кофе, вытер бороду тыльной стороной ладони.
— Например? — подстегнул Виктор.
— Когда вы спросили, направляли ли мы ту штуку, мне и в самом деле стало смешно, извините. Мы давно понимаем в происходящем не больше, чем любой житель рыбачьего поселка. Либо мы переходим к очень локальным и очень осторожным опытам, для чего, как вы понимаете, нужна совсем другая база с другим оборудованием, либо я ухожу с проекта, — он повернулся к Химику. — Ну вот, я сказал. Уволишь сам или уступишь Виктору Алексеевичу?
Опять повисла пауза, на этот раз короткая, на две-три секунды.
— Жора тебе сказал, — резюмировал Химик. — Лично я предпочитаю не драматизировать, но такое мнение тоже имеет право быть. Думаю, неплохо, чтоб ты знал.
— Не драматизировать — это как? — голос по-прежнему звучал глухо. — Мне нужны выкладки. Цифры. Вы можете просчитать вероятность в процентах?
— Запросто, — Химик пожал плечами. — Не волнуйся, Вик, все будет хорошо. Но чтоб было совсем и точно хорошо, лучше сбавить обороты. Вот тебе и все выкладки.
Виктор молчал. Обводил их взглядом, задерживаясь на каждом, точь-в-точь как Женька. Сволочи. Не может быть, чтобы они заподозрили неладное только теперь, между вторым и третьим дублями. Наверняка замечали и раньше — и молчали. Потому как под проект шли такие бабки, что признаваться в неподконтрольности эксперимента было несколько не комильфо. А тебя держали за идиота, всегда нетрудно держать за идиота шефа, находящегося где-то там, в другой стране, за тысячи километров отсюда, занятого к тому же совсем другими делами и проблемами, далекими от субмолекулярного уровня и спонтанных термосейсмических явлений.
По-хорошему, от них нужно избавляться. Ото всех, с поддельным симпатягой и расчетливым пофигистом Химиком во главе. Набрать других: да, нелегко, но вполне возможно. Если бы не жесткий и уже неотвратимый цейтнот, готовый все разнести вдребезги, как термосейсмический шар разнес свенсеновскую веранду. Ты связан временем по рукам и ногам, и стоит разорвать эти тонкие нити, как твой проект расползется по швам, опадет кучей старой ветоши. Завтра превратится в неизвестно когда, конкретные планы — в девичьи мечты, а свобода… Смешно и горько представить, какую уродливую малость ты вскоре начнешь называть свободой.
Действовать надо сейчас. С данными людьми, потому что других нет и неоткуда взять. С данным риском, раз уж уменьшить его — за пределами твоих возможностей; в любом случае, пускай подсчитают, всегда надежнее чувствуешь себя с цифрами в руках. На данном фоне социальной готовности, которую можно с натяжкой назвать если не оптимальной, то вполне приемлемой. И при данном количестве переменных, наличие которых только повышает адреналин.
Самое же насущное в моменте — деньги. С ними надо решать уже. Кивнул Женьке:
— Валевского мне. Быстро.
Химик поморщился; по одному его физиологическому неприятию начальника службы безопасности можно было заподозрить рыльце в пушку. Неважно, какой уж есть. Привыкай к тому, что все вокруг в той или иной степени незаменимы.
Женька встряхнулся, сорвал с пояса мобилку и отправил секретарские обязанности с профессиональной быстротой и точностью. Засветился от гордости, подавая тебе трубу.
— Пийлс? — коротко спросил Виктор.
— Исчез, — лаконичный баритон за многие тысячи километров отсюда. — Возможно, похищен. Последнее распоряжение — приостановить транзакции по рыбацким счетам. Это пока все. Мы работаем.
Работайте, чуть было не сказал Виктор. Поймал на себе полукружие жадных вопросительных взглядов и в последний момент переформулировал:
— Хорошо, спасибо.
Поднял глаза. Сказал адресно Химику, не обращая внимания на остальных:
— Деньги будут в начале недели, максимум во вторник. А в понедельник будьте готовы начинать.
— Локальные эксперименты? — уточнил чернобородый Жора.
Виктор усмехнулся:
— Примерно так.
По берегу бегала большая лохматая собака. Вроде бы кавказская овчарка; в крупных породах Виктор никогда как следует не разбирался. Проваливалась в снег и заметала его за собой, как метелкой, изогнутым пушистым хвостом. За псом наблюдал, помахивая сложенной вчетверо шлейкой, маленький старичок в кепке, с непомерно массивной трубкой в зубах. Можно было уточнить у него, но Виктор не стал. Это здесь.
— Вон тот дом, — сказал он Женьке. — Поднимаешься, стучишь, здороваешься с хозяином.
— А дальше?
— Пока все.
Ты сам пока с трудом представляешь себе, что дальше. И вообще, есть ли во всем этом смысл, стоило ли тратить лишний час драгоценного времени вот так, на самодостаточно-бесцельный перфоманс, драматический эффект которого не в состоянии просчитать наперед даже ты сам. Но он, без сомнения, будет, эффект. А там станешь действовать по обстоятельствам. И, наверное, кое-что поймешь в происходящем. Разберешься хотя бы с одной — однако немаловажной, а возможно, и ключевой — переменной.
Женька побежал вверх по узкой крутой улочке, скользя на утоптанном снегу. Виктор поднялся тоже, держась в тени гаражей. Классическая шпионская задача: побольше увидеть, подольше оставаясь невидимым. Мальчишество какое-то, тьфу; да ладно, сам знаешь, насколько оно у тебя в крови. Сейчас как раз тот случай, когда это уместно и правильно.
Дом стоял слегка на отшибе, лепился к заснеженному склону, двухэтажный со стороны, обращенной к морю, и одноэтажный с противоположной, тыльной. Убого по сравнению с суровой громадиной обиталища Свенсена, однако в целом ничего, жить, наверное, можно. На Южном побережье подобная недвижимость потянула бы на кругленькую даже для тебя сумму, но здесь, на севере, уж ты-то знаешь, в разы дешевле. Плюс недавний ремонт: по окнам, дверям, ступенькам видно, что над строением капитально поработали. Какого черта он поселился здесь? Какие в принципе могут быть мотивации у нормального человека, чтобы здесь поселиться?..
Женькина фигурка остановилась перед дверью. Постучал. Послушал, постучал еще раз. Дурачок, надо зайти с другой стороны, там, где один этаж. Виктор потянулся было к мобилке, но парень догадался сам, понесся в обход. Скрылся из глаз, и Виктор тоже тронулся с места, подыскивая новую точку. Ты должен это видеть. До того, как он увидит тебя.
Однако снова залечь в шпионскую засаду не вышло. Женька вылетел из-за угла навстречу, запыхавшийся, слегка обескураженный:
— Там пусто, Виктор Алексеевич. Нет никого.
— Ты уверен? Надо было выждать подольше. Может, он в ванной.
