— Нам надо встретиться, — сказал мягкий мужской голос. — В понедельник, как обычно, в «Колесе».
Только что нам казалось, будто мы знаем, предвидим, где оно замкнется, последнее звено цепи. С ума сойти, насколько мы ошибались.
Оно уже замкнулось.
(за скобками)
Подошла официантка с меню.
— Что вы будете, Таня? — спросил Владислав.
— Ничего, — бросила она.
— Ну хоть кофе-то выпьете. Пожалуйста, два эспрессо.
Барышня записала заказ и удалилась, вертя задницей в клетчатой плиссированной юбочке. Ресторанчик был выдержан в шотландском стиле, заведение с претензией, никак не для студентов. Поднывала волынка, действуя на нервы. Татьяна подперла кулаком подбородок, потрогала край косы:
— Я хочу, чтобы вы понимали, Владислав, — сказала она. — Не стройте иллюзий на мой счет. Я согласилась с вами встретиться только потому…
— Что вам нужны доказательства, — с готовностью продолжил он. — Сейчас. Доказательства у меня есть.
Расщелкнул кейс и поставил на столик серебристый ноутбук размером и вправду с записную книжку. Круто, оценила Татьяна. Неужели их специально снабжают такой вот игрушечной техникой, чтобы легче было вербовать стукачей? Или все-таки купил на свои, несколько месяцев подряд откладывая с зарплаты?.. так тоже ведь неплохо.
— Если вы не возражаете, я пересяду поближе, — сказал службист.
И пересел — прежде, чем она успела возразить — совсем рядом, вплотную, откинув с дощатой скамьи край клетчатого пледа. Развернул ноутбук; монитор был сплошь усеян микроскопическими превьюшками фотографий. Ну-ну. Будет забавно, если он собирается продемонстрировать профессиональному дизайнеру возможности фотошопа.
— Значит, смотрите, — он увеличил первый снимок. — Узнаете кого-нибудь?
Виктора она, разумеется, узнала сразу. Смешного, перекошенного на краю кадра, с открытым в разговоре ртом и красными глазами. Н-да, какой уж тут фотошоп.
Дядьки, сидящие за столом, были незнакомые. Все до единого.
Пожала плечами.
— Вот это, — службист навел курсор, — Дмитрий Александрович Розовский. Вы можете не знать его в лицо, но имя-то должны были слышать.
Татьяна кивнула.
— Политтехнолог-привидение, — усмехнулся Владислав. — Все о нем говорят, но мало кто видел. Профессионал, не провалил ни одной предвыборной кампании, хотя сам предпочитает в прессе не светиться. Вам повезло, можно сказать. Поехали дальше.
Пошевелил пальцем, меняя кадр. Теперь Виктора вовсе не было видно, только раскрытая ладонь высовывалась из-за края дилетантской фотографии, зато дядьки развернулись анфас. Курсор пополз по одинаково плоским, как тарелки, зеленоватым лицам:
— Ефим Повзнер, из десятки самых богатых людей страны. Лев Анциферов, контролирует практически весь объем внутренних поставок нефти. А вот это, с краю — сам Анатолий Глебчук. Не знаете? Поймите, Таня, фигурам такого ранга не нужна публичность. Однако настоящая власть принадлежит именно им.
Он снова сменил кадр, и на фото опять появился Виктор. Размахивающий руками. Растерянный.
— Что он там делает? — коротко спросила она.
— Отчитывается, — усмехнулся службист. — О проделанной работе. Об истраченных финансах. О вашей свободе.
— Ну и как?
Официантка принесла кофе. Татьяна с самого начала твердо решила к нему не притрагиваться, тем более что редкая гадость это эспрессо. Забыла, отпила сразу полчашки.
— Вы сами знаете, как, — Владислав закрыл свою игрушечную машинку. — Одобрили, увеличили финансирование. Проект «Наша свобода» выведен на новый уровень. Политический, — он тоже отпил кофе, причмокнув с явным удовольствием. — Но это еще не все.
Волынщики смолкли, после маленькой паузы зазвучало что-то струнное и чистым высоким голосом вступила певица с грустной и прекрасной балладой. Захотелось послушать. Слушать, молчать и забыть, сколько на свете подлецов. Обаятельных и красноречивых, которые самим своим существованием способны разменять, измельчить и распылить в пепел даже такую абсолютную ценность, как свобода. А ведь сколько по-настоящему хороших, честных, чистых ребят верят ему безоговорочно, как старшему, как лидеру… Тьфу.
И Женька.
Службист молчал. Ждал вопроса. Не дождется; Татьяна залпом допила кофе. Скривилась от горечи.
— Вот вы как думаете, Таня, — он все-таки сдался первым, и она удовлетворенно усмехнулась, — зачем оно им нужно? Глебчуку, Повзнеру, Анциферову? Зачем им понадобилось вкладывать деньги, нанимать самого Розовского для раскрутки какой-то «Вашей свободы»? Кстати, это же вы раньше разрабатывали весь дизайн, имиджевые материалы, пиар-стратегию… ленточки ваши салатовые?
— Ну Розовскому я, допустим, не конкурент.
Прикусила язык. Вырвалось; опасно и бессмысленно демонстрировать остроумие и сарказм перед службистом. С ними вообще нельзя вступать в какой-либо эмоциональный контакт, об этом Виктор рассказывал новичкам еще тогда, во времена «Пяти шагов к свободе».
Мало ли что он рассказывал. И она, слава богу, не новичок.
— Вы умная девушка, — сказал Владислав. — Скажите сами: для чего вы им нужны?
Пожала плечами:
— Для каких-то своих целей.
— Правильно, — он улыбнулся. — Может, заказать что-нибудь посерьезнее? Вы уже обедали?
— Пообедаю, — сухо бросила Татьяна. — Но не здесь. Если вы хотите сказать мне что-то еще, говорите. Если нет, я пойду. Спасибо за кофе.
И надо было встать синхронно с последними словами, с финальным аккордом дозвеневшей баллады. Протормозила, осталась на месте. Как будто ждала неизвестно чего.
— Я скажу вам, — медленно произнес Владислав. — Назревает большой передел. Сфер влияния, ресурсов, власти. По всей стране, а возможно, и гораздо шире. И нужен толчок. Дестабилизирующий фактор, с которого начнутся кризис и хаос, необходимые для беспрепятственного дележа. Боюсь, на эту роль назначены вы с вашей зеленой свободой…
В его кармане зазвонил мобильный. Службист ответил, несколько раз повторил «да». Отключился и посмотрел на нее в упор:
— Извините, Таня. Я должен идти, было очень приятно с вами пообщаться. Расплатитесь, пожалуйста, за кофе. Если вдруг понадоблюсь, звоните.
Забрал со стола ноутбук, поднялся и ушел — раньше, чем она успела попрощаться. Оставив крупную купюру и кремового цвета визитку на столе.
Татьяна подозвала официантку, сунула деньги в папочку со счетом. Уйти, не дожидаясь сдачи, пускай этой псевдошотландской дурочке раз в жизни перепадут приличные чаевые. Повертела визитку в руках. Может быть, по-приколу тоже положить в папку — чтоб знала, кого благодарить?
Усмехнулась и спрятала в сумку.
