— Что-то долго вы, госпожа Свенсен.
Ответила контрастно коротко, без всякого согласия — просто сигнал наличия связи:
— Да.
— Если я не ошибаюсь, вы сейчас на базе Виктора Винниченко.
— Да, — позволила себе подпустить одобрительного удивления. Как ни странно, они умеют работать, даже тут, в диком северном филиале, — или сюда, наоборот, брошены сейчас лучшие силы? Впрочем, наверняка именно по мобилке они нас и отследили, элементарно; выключить сразу же после разговора.
— У меня к вам будет просьба, Анна…
Однако они знают не только о том, где мы находимся географически, но и что здесь база Виктора. Такая засекреченная, столь тщательно оберегаемая база посреди непролазного леса… Непочтительно усмехнулась.
Службист прервался:
— Что, простите?
— Ничего. Хотела спросить: это был ваш вертолет?
Баритонный смешок в трубке:
— Если вы волнуетесь за их судьбу, спешу вас успокоить. Они-то как раз в полной безопасности. Он гениальный ученый, ваш Химик. Жаль, что мы сами не вышли на него раньше.
— Это самое трудное, — сказала она. — Остальное — дело техники.
— Но вы меня не дослушали. Так вот. На данный момент нам ничего от вас не нужно. Я звоню, чтобы предупредить. Химик показал некоторые свои выкладки и прогнозы, и наши ученые схватились за голову. «Аш-два-о» звучит слишком просто и безобидно, но вы не должны обманываться, Анна. Весна — не более чем передышка, самый первый и слабый побочный эффект. И я хотел попросить вас…
Он умолк, растворился, возможно, пропал сигнал, но скорее это все-таки была профессиональная пауза, помноженная на самый старый прием из службистского арсенала, даже смешно. Мы умеем говорить «нет», черт бы их побрал. Бросила саркастично и нарочито:
— Да?
Службист оценил.
— Пожалуйста, оставайтесь на связи, — выговорил отстранение и холодно. — Чтобы у нас была возможность вас спасти.
Он завершил звонок, не дожидаясь согласия, и Анна уронила руку от виска, как если бы держала на весу бог весть какую тяжесть. Как же они любят заботиться и предупреждать… Щурясь, посмотрела на мобилку в ладони. Нажала на правильную кнопку и сунула в карман. Пошла обратно, все ускоряя шаги. Из кухни шибануло навстречу крепким запахом растворимого кофе.
Олег сидел за столом, сгорбившись, широко расставив локти и обхватив ладонями дымящуюся чашку.
Поднял усталые, в красную сеточку, чужие глаза.
(за скобками)
Как выяснилось, сложно было бы назначить встречу менее удачно. Центральная станция метро не работала на выход, и Татьяна перешла на другую сторону платформы: проехать одну остановку назад, а там дойти пешком. Даже эти несколько шагов дались с трудом, лавированием в броуновском движении подземной толпы. Наконец, ввинтилась в вагон. Передыхнула.
Какой-то человек, весь обвязанный, как подарочный набор, ярко-салатовыми ленточками, пробрался мимо нее в проход и, поднявшись на цыпочки, сказал проникновенно, перекрывая гул толпы:
— Съездите домой, пообедайте, а потом возвращайтесь на площадь. Вместе мы сила! За нашу свободу!
Он был вовсе не молодой. Сорокалетний, а то и старше, потрепанный жизнью дядька.
Эскалатор шел вниз почти пустой, зато вверх — набитый под завязку. Однако неместные ребята ухитрялись фотографироваться на нем, садясь на ступеньки, наставляя сидящим рожки и размахивая над головой ярко-салатовыми флажками. Татьяна пристроилась у транспаранта, который везли почему-то в развернутом виде, ступенек на пятнадцать по диагонали. Транспарант извивался, как гусеница, и прочитать текст не получилось — только гигантскую букву «С» прямо перед глазами.
Общий поток вынес Татьяну к турникетам, на которых его разбивало и хаотично отбрасывало назад, словно на волнорезе; поднапрягшись, просочилась дальше, к стеклянным дверям. За ними начиналась сплошная человеческая стена. Как раз в нужном направлении. Сзади напирали, и Татьяна очутилась на улице раньше, чем успела морально к этому подготовиться.
На нее обрушился крик. В первый момент захотелось зажать уши, но уже через мгновение притупилось, обкаталось, стало вполне терпимо. Слов не разобрать — одна гремящая мажорная нота. Татьяна принялась потихоньку пробираться сквозь веселую орущую толпу, придерживая косу, перекинутую на грудь. Нет, каким все-таки надо быть идиотом, чтобы выбрать для встречи кафе в самом центре, практически на площади! Так оно и есть. У них там работают одни идиоты, иначе не допустили бы, чтоб зашло настолько далеко.
Попыталась глянуть на часы: дохлый номер, надо отворачивать рукав на запястье, а это слишком тонкая операция в такой толпе. Посмотрела вверх, на башню. Правильно, опоздала уже на полчаса, а еще топать и топать.
В глазах рябило от ярко-салатового: ленточки, флажки, транспаранты, шарфы, шапки, воздушные шарики, детские курточки… Панорамным взглядом искала знакомые лица — но их не было, сплошь просто какие-то люди, мужчины и женщины, старики с палочками и бойкие старушки, маленькие дети на плечах. Молодежи, конечно, больше всего, тоже незнакомой совершенно. Не могла Оксана с девчонками зарегистрировать такую прорву народу, не могли они все голосовать за «Нашу свободу»…
К искомому кафе она пробилась еще минут через двадцать. Строго говоря, он вполне мог уже ее и не ждать. Однако сидел за крайним столиком, солнце, не спуская глаз с выхода, и даже приподнялся, сигналя обеими руками, ей навстречу. Татьяна кивнула без улыбки, подошла, села напротив.
— Рад вас видеть, Таня.
— Здравствуйте, Владислав.
— Добрались без проблем? Вас же, наверное, узнают на улице.
— Только по прическе.
Отбросила за спину косу, черкнув по стеклу, за которым волновалась, как весенний сад на ветру, яркая бесчисленная толпа. Не мог сесть в глубине зала; впрочем, диспозиция наверняка продумана заранее. Они не допускают случайностей.
— Ну и как вам это нравится? — службист кивнул на площадь за стеклянной стеной.
— Вас предупреждали, — бросила Татьяна. — Еще тогда.
— Да, конечно, мы вам благодарны, предупрежден — значит вооружен… Кофе будете? Два эспрессо, пожалуйста.
Одет он был сегодня подчеркнуто демократично: кроссовки, джинсы, свитер, ветровка. И самое умилительное — ярко-салатовая ленточка ласточкиным хвостиком на груди. Маскировка, блин.
Поймал ее взгляд и кивнул:
— Маскировка. Так вот, мы даже провели тогда экстренное совещание. Самым логичным ходом было бы задержать ваших так называемых «полевых командиров» во главе с этим мальчиком, я с ним беседовал как-то… Женя?
— Женя, — подтвердила глухо. Сглотнула. Могла бы и сама подумать логически, просчитать наперед ход незатейливой службистской мысли. Дура.
Но ведь не задержали же.
— Однако решили ограничиться наблюдением, — в такт ее мыслям сказал он. — Возможно, это была наша ошибка. Но лично я так не считаю.
С той стороны кого-то прижало к стеклу; изнутри странновато смотрелись расплющенные болоньевые складки куртки правильного цвета. В последние дни даже манекены в витринах переоделись в ярко-салатовое. Не может быть, чтобы все это сделали мы, не дотянувшие до шести процентов. И что ничего этого не произошло бы, если б — она снова сглотнула — вовремя арестовали Женьку.
