— Не беспокойтесь, — улыбнулась лучезарная девушка-администратор. — У нас прекрасные вожатые и надзира… воспитатели. У всех имеется опыт работы и с такими детками… из альтернативных семей.
Ага, с неполноценными, разозлилась Юлька. Откровенно говоря, она с самого начала процесса оформления искала повода разозлиться, однако безупречно отлаженный механизм лагерной системы все никак не давал ей такой возможности. Всюду их мгновенно опознавали, встречали с улыбкой и дежурными вежливостями, нигде не приходилось ждать больше двух минут, печати и штампы сыпались на путевки, словно на конвейере, закарлючки от руки ставились каллиграфически и с доброжелательной готовностью, приветливые лица менялись, передавая детей по цепочке, как эстафетную палочку. Весело и без малейших накладок прокатились все вступительные допросы и заполнения анкет, медосмотры, переодевания в лагерную форму и стрижки (Костику особенно шло, а Славка кривился, хотя ему тоже было ничего), досмотры личных вещей и прочие формальности, дошло уже и собственно до зачисления на этап, а Юлька так и не нашла, к чему придраться. В этой стране умеют отлаживать и запускать механизмы. Их энергию давно пора было развернуть к мирным целям — однако удался этот фокус только глобальному потеплению.
— Хорошо, давайте в один, — мстительно согласилась она.
— Вот и отлично, — снова улыбнулась лучезарная девушка. — Лагерь Сандормох, двенадцатый этап у старшего, двадцать девятый у младших. Свидания разрешены в любой день, кроме пятницы, с четырнадцати до шестнадцати ноль-ноль. Передачи в соответствии с правилами, у вас в проспекте дан полный перечень, но вообще-то у наших деток все есть. Надеюсь, вашим мальчикам у нас понравится. И малышку отдавайте, когда подрастет.
Марьянка насупилась, тактически отступила под мамино крыло и, дернув крыло за край шорт, горячо зашептала в наклоненное ухо. Юлька вздохнула и улыбнулась:
— Нет, Марьянчик, девочек они не стригут. Но мы с тобой все равно будем жить сами. На свободе.
— А почему это… — завел было Славик.
Мишка и Костик не среагировали: они уже вовсю делили лагерный вступительный талон за номером ноль-ноль-семь, куда более, разумеется, престижный, чем ноль-ноль-восемь. Однако система не давала ни малейшей поблажки: лучезарная нажала кнопку в джунглях оргтехники на столе, в приемной мигом открылась дверь с противоположной стороны и появившиеся оттуда конвойные (а как прикажете?..), не обращая внимания ни на конфликт, ни на что-то еще внешнее, за пределами их компетенции, живо развели новоприбывших по этапам.
Юлька медленно опустила прощально вскинутую ладонь.
— Если в первые дни будут проситься домой, не обращайте внимания, — вполголоса посоветовала лучезарная. — Потом привыкают. Всем деткам у нас очень нравится.
В конце последней фразы прозвучала точка, намек. Юлька встала:
— Спасибо. Если у меня возникнут какие-то проблемы, обращаться к вам?
— Да, конечно, — ее удостоили внеплановой, бонусной улыбки. — Надеюсь, никаких проблем у вас не возникнет.
Разобравшись с лагерным начальством, Юлька отправилась селиться в родительский отель, предусмотрительно расположенный за границей собственно лагеря, в маленькой очаровательной резервации с видом на море; проход на территорию, пояснили ей, был дозволен только в приемные часы, в общем, кроме пятницы. Это мы еще посмотрим, мрачно подумала Юлька, прикидывая на глаз расстояние между прутьями решетки трехметровой высоты, с дизайнерским аналогом колючей проволоки причудливым кружевом по верху. Ничего-ничего, Марьянчик точно пролезет, да и для нас ужас лишнего веса никогда не был актуальным; надеюсь, они же не пропускают через решетку ток. Интересно, кстати, где тут поселился Ливанов и распространяются ли на него, величину, моральный авторитет и далее по тексту, те же самые запреты.
Нефиг, одернула она себя. Ни капельки не интересно.
…Вечерело; Марьянка зевала, хныкала и клевала носом, и Юлька изменила первоначальный план погулять перед сном по окрестностям, минимизировав его до посидеть на балкончике. Балкончик в их номере, являвшем собою крохотное сосредоточение уюта в кремовых тонах, был чудеснейший, полукруглый, увитый то ли виноградом, то ли плющом, в общем, чем-то вьющимся и милым. Здесь стоял круглый столик, созданный для вечерних чаепитий, плетеные кресла, придуманные для созерцания заката, — и Юлька созерцала закат, попивая чай, чего уж тут креативить. Удивительно, насколько хорошо в этой стране умеют подбирать, словно кусочки паззла, мелкие, разноцветные и точные составляющие для счастья, которые в сумме не оставляют тебе других вариантов, кроме как быть счастливым. Странно, что у них самих, если верить Ливанову, это безнадежно не получается.
Впрочем, кто ему до сих пор собирается верить.
По морю широко и медленно перекатывались по спинам волн золотые, розовые и лиловые отблески уходящего солнца. Хотя и уходить оно не спешило, все-таки север, высокая широта, почти что белые ночи. Закат висел и переливался на небе и море, избыточный, подарочный, а может, и включенный в комплекс услуг, предоставляемых туристическо-лагерным комплексом «Соловецкий»: бренд, известный всему миру, прекрасное и счастливое лицо этой страны.
— Ма-ма, — раздалось за спиной, и Юлька обернулась: ну да, конечно, чудесное явление, прелестное дитя. А кто-то, помнится, ужасно хотел спать.
— Ты чего подскочила, Марьянчик?
— Мама, а мы всегда-всегда будем тут жить?
Вопрос был явно серьезный, Юлька никогда такие не игнорировала и никогда не врала в ответ. Улыбнулась, взяла за ручку, повела в постель, взглянув напоследок через плечо на длящийся и длящийся закат:
— Не всегда, солнышко. Но довольно долго. Давай спать.
«ГЛОБАЛЬНОЕ ПОТЕПЛЕНИЕ» полнометражный документальный фильм автор сценария — Юлия ЧОПИК БЛОК № 10 (рабочая редакция, хр. 7–9 мин)
ЗТМ
Титр: ГДЕ ТЕПЛО И ХОРОШО
HAT — ПОБЕРЕЖЬЕ СЕВЕРНОГО БЕЗЛЕДН0Г0 ОКЕАНА (м. б. Соловки)
Стенд-ап: Все мы знаем, где оно, это место. Многие из нас там были и бросили в море монетку, чтобы непременно вернуться. (Бросает монетку в море, снова оборачивается на камеру.) Другие мечтают побывать, годами откладывая съедаемые инфляцией деньги на мечту. И не секрет, что слишком многие наши сограждане хотели бы всегда жить там, далеко, где тепло и хорошо. Другой вопрос, кому они — мы — там нужны.
Текст: Казалось бы, наши взаимоотношения с северными соседями глобальное потепление изменило так радикально, как это вообще возможно. В первую очередь потому, что в корне изменился облик тех, с кем эти взаимоотношения, хочешь — не хочешь, приходится строить. Вместо агрессивной сверхдержавы при нефтегазовом сырье и имперских амбициях, с которой было удобно и привычно балансировать на грани хитрости и страха, к северу от нас возникла практически на ровном месте, на руинах, страна мечты.
[Блок с героем — соловецким жителем. Представление героя, его история. Задаются вопросы об изменениях в его жизни, в его новом отношении к своей стране, к приезжим иностранцам, о том, как изменилось их отношение к этой стране и Соловкам в частности, насколько быстро и безболезненно произошли все перемены.]
Текст: Но мы ухитрились не заметить даже этого. Непостижимо, но наша страна, как всегда и всюду, ничего не стала менять. Вспомните, все же так и было. Место, где тепло и хорошо, не может, как не могло и раньше, вызывать у нас иных чувств, кроме недоверчивой либо ностальгической зависти.
[Иллюстрация — блиц-опрос среди населения нашей страны.]
Нарезка — МЕДИЙНЫЙ КОЛЛАЖ
Текст: С образом врага, одиозным персонажем каждых наших выборов, все просто: если враг
