что в этом маленьком хрупком тельце заключена столь разрушительная сила.
Малыш недовольно заворочался, обеспокоенный столь пристальным вниманием к себе. Правитель отстранился, переведя взгляд на Чернаву.
— Готова ли ты?
Девушка опустила взор, пряча накатившие на глаза слезы.
— Боюсь я. Только нет для меня иного пути.
Правитель молчаливо кивнул, прислушавшись к топоту шагов.
— Пора, Чернава. Собирайся.
Дверь распахнулась, и в горницу ворвался испуганный Беримир. Едва отдышавшись, старшина вытянулся в струнку перед Правителем.
— Корабли подошли к острову. Вся стража уж на пристани собралась. Торопись, Великий, без тебя не устоять нам.
Чародей молчаливо кивнул, уводя Чернаву длинными коридорами Капища. Старшина непонимающе развел руками, растерянно прошептав:
— Дык близко они уже…
— Не журись, старшина! — Малюта хлопнул Беримира по плечу, бросив прощальный взгляд вслед Чернаве. — Не до битвы ему сейчас. На то верные воины остались — ты да я. — Медведич вздохнул, вынимая из ножен меч Лиходея. — Вот клинок себе ведьмачий справил. Хороша сталь! Как думаешь, Беримир, пройдет мимо меня хоть один вражий воин, если любимая моя на горе меня дожидаться станет?
Беримир усмехнулся, смерив взглядом могучую фигуру медведича.
— Ну, разве что если на вершине ждать тебя будет. Тогда, может, и выстоим.
Малюта рассмеялся, подмигнув растерявшейся невесте.
— Слышала, милая? Ступай на самую вершину, туда, где ладьи Уров стоят. — Беспута открыла рот, желая воспротивиться его наигранному веселью. Она ведь все понимала — уберечь от беды он ее хочет. — Ступай, говорю, не перечь мужу на людях!
Медведич грозно нахмурил брови, изображая недовольство. Направившись к выходу, колдунья сверкнула гневным взглядом, фыркнув:
— Над дружиной своей командовать будешь!
Малюта ловко поймал ее за руку, притягивая к себе и крепко прижимая к груди.
— Люблю тебя, рыжая, — ласково проговорил он, зарывшись лицом в ее волосы. — Жди на вершине. Приду за тобой.
…Потайная дверь со скрипом отворилась, впуская Чернаву в причудливый мир розовых небес. Остановившись у порога, Правитель нежно обнял ее.
— Теперь этот мир станет твоим домом. Здесь нет людей, лишь природа и животные, коих мы успели заселить. Будь счастлива здесь со своим малышом. — Чародей заглянул в ее блестящие от слез глаза, заботливо утирая мокрые девичьи щеки. — Не плачь. Здесь ты будешь счастлива. Ты будешь гулять с ним по лесу, звери станут ластиться у ваших ног. Здесь им незнакома человеческая жестокость. И сын твой будет любить их. Ошиблась Морана в своих хитромудрых планах. Злость навеки уснет в нем. И некому будет ее пробудить. Научи его жить по Прави.
Чернава молчаливо кивнула, остановившись у порога в иной мир. Бережно прижимая к груди младенца, она тоскливо улыбнулась Уру.
— Ты воистину — Великий Чародей. — Девушка зарыдала, уткнувшись лицом в его грудь. — Нет, я ни о чем не жалею. Не жалею о том, что полюбила Стояна. И пусть он демон, пусть он сеет зло на Земле, все равно я люблю его. — Чернава улыбнулась сквозь слезы, увидев беспокойство на лице Правителя. — Нет- нет, не бойся, я более не поддамся его соблазнам. Но я буду любить его. И буду любить нашего сына. И я воспитаю его человеком. Передай ему это, прошу тебя. Пусть Стоян знает, что его единственный сын жив. Быть может, это смягчит его каменное сердце в той безжалостной войне, которую он ведет против человечества.
Правитель молчаливо кивнул. Сказанные Чернавой слова были искренними и мудрыми не по годам.
Девушка сняла с шеи ключ, подаренный ей Богиней Карной.
— А теперь ступай, Великий Ур. Теперь это наш дом, и я сама запру эту дверь.
Развернувшись, чародей быстро зашагал прочь. Он не оборачивался, чувствуя спиной ее прощальный взгляд. Он не сомневался в том, что она закроет за собой дверь. Ибо истинная мать отдаст жизнь, защищая собственное дитя от темных сил.
Корабли Стояна приближались к острову. Прислонившись спиной к мачте, Ярослав сурово поджал губы, усердно доводя точильным камнем клинок меча. Изредка поглядывая на приближающийся берег, он что-то тихо бормотал себе под нос.
— О чем думаешь, любимый? — прошептала Всеведа, осторожно прижимаясь к его плечу. — О чем печалишься?
Ярослав напряженно замер, прекратив править клинок. Прижавшись лбом к его холодной стали, он ответил:
— Я заблудился, милая. Шел по жизни, словно по лесу, и заблудился. — Он обернулся к колдунье, внимательно заглядывая в ее незрячие глаза. — Я устал от битв, от крови, от несправедливости. Я бреду в темноте, не различая лиц. Боги наказали меня слепотой!
Всеведа прикрыла его рот ладонью:
— Молчи, глупый. Ты не слеп, ты лишь начал прозревать. Это все он, демон проклятый, ослепил тебя ложью и колдовством. — Молодая колдунья повела своим незрячим взором, безошибочно остановившись взглядом на ведьмаке. — Он, как паук, плетет свои сети, отлавливая людские души. Прячь от него свои мысли, Ярослав. Стоит лишь дрогнуть нити в его паутине, и он тут же явится, дабы наказать непокорную душу.
Ярослав поежился от ее слов, бросив мимолетный взгляд на ведьмака. Крики, смех, перебранка воинов, готовящихся к высадке, — ничто не могло обмануть колдуна. Стоящий на носу корабля Стоян обернулся, встретившись с Ярославом взглядом.
Слова, сказанные Всеведой, словно молния, полыхнули в сознании медведича. «Прячь от него свои мысли, Ярослав». Медведич поспешно отвел взгляд от всепроницающего взора ведьмака. Подняв глаза к небесам, он улыбнулся парящим над кораблем чайкам. Свободные. Летят, куда хотят, птенцов растят.
— Готовь воинов к штурму, Ярослав! — прорычал ведьмак, вновь повернувшись к приближающемуся острову. — Я сровняю эту гору с землей!
Медведич устало вздохнул, затягивая ремни кожаного нагрудника. Он окинул взглядом воинов, сидящих вдоль бортов корабля. Немытые, нечесаные, потерявшие человеческий облик, они были счастливы, предвкушая новую битву. Ничего человеческого не осталось в них, лишь желание наживы и беспощадная ярость.
— Становись, волчье племя! — Ярослав прошелся вдоль воинского строя, раздавая направо и налево пинки да затрещины. Эти воины понимали только один язык — язык силы. — Кто проявит в бою трусость, самолично мечом покараю. Не толпиться, на берег сходить по одному. Там выстроиться клином. Самые сильные в голове пойдут. Ты, ты и ты…
Подняв щиты и обнажив мечи, воины приготовились к высадке. Ярослав окинул берег внимательным взглядом. Стражи острова выстроились плотными рядами, преграждая путь к Капищу. Закрывшись щитами и ощетинившись копьями, они ждали штурма. Это были сильные воины, день за днем упражнявшиеся с мечом. Однако мало кто из них смотрел смерти в глаза, подобно закаленным в битвах волкам. Ярослав надел шлем, первым выпрыгивая за борт.
— Нужно было на мелководье встречать, пока строем не развернулись.
Малюта хмурился, видя, как многочисленное воинство Чернобога высаживается с кораблей, быстро выбираясь из воды на берег.
— Нет, тысяцкий, — взгляд Правителя был прикован к ведьмаку, уверенно ведущему воинство
