– Я не думал над этим. Но мы все из одного корня, из одной клетки…
– Все равно. Он старше нас, он знает больше. Может быть, он считает нас просто несмышленышами, а мы гордимся своими электронными машинами, ракетами… Я где-то читала: растения реагируют на все, что происходит вокруг. Они говорят по-своему, обмениваются информацией… Меня поразил опыт. К одному растению подключили электрический датчик, и мимо прошли шесть человек Один из них был «убийца», он «на глазах» этого растения вырвал с корнем и растоптал другое растение. И что бы вы думали? Пятерых людей растение пропустило спокойно, а на шестого реагировало бурей электрических разрядов, это была буря ненависти и страха. Потом «убийца» так же вызывал страх у детей этого растения. И у детей этих детей. И зачем я только узнала про это? Я теперь не могу ходить по лесу. Мне кажется – деревья думают: вон идет убийца, которая растоптала папоротник, сломала ветку, отравила бензиновым чадом молодую поросль у дороги. Идет свинья, которая разбрасывает консервные банки, полиэтиленовые мешки, стирает в речке белье ядовитым порошком, от которого гибнет все живое…
– Вы слишком много читаете. Наверно, у вас много свободного времени.
– Да… Времени хватает… Я оператор ЭВМ. Но читаю я мало. Я больше вяжу.
– Все равно, вязание настраивает на философский лад. Разгадывайте лучше кроссворды или болтайте по телефону. У вас есть телефон?
– Дело не в этом… Я возле своей ЭВМ не думаю о таких вещах. ЭВМ как бы моя подруга, мне с ней не страшно. Мне страшно здесь… Даже в речке, когда купаюсь… В солнечный день, в самой мелкой речке, как вот эта, например… Мне кажется, что снизу за мной кто-то следит… И только ждет момента… Я понимаю, что никого нет, никто не может следить, но все же очень страшно. Наверно, это следит река… Вода тоже, наверно, нас ненавидит… По-моему, все окружающее нас ненавидит, все живое. Мы думаем, что они ничего не понимают, ничего не видят, а они все видят и все понимают. Я вам больше скажу…
Ночная гостья понизила голос. Она отняла руки от костра, зачем-то посмотрела на них и спрятала под кофточку.
– Я давно об этом думаю… По-моему, они даже борются против нас. Как могут. Мы даже не знаем, как они борются. Мы просто не обращаем на них внимания… А они, может быть, придумывают такое… такое… У них нет, конечно, как у нас, техники. Но, может быть, их цивилизация пошла по другому пути… Они совершенствуют какие-то биологические связи. Готовят какое-то биологическое оружие. И вот в один прекрасный момент, вернее – страшный момент, человечество перестанет существовать как вид…
– Почему вы так обобщаете? Некоторые животные искренне привязаны к человеку.
– Да, да… Собаки, дельфины…
– Еще лошади.
– Про лошадей я не знаю. Близко не приходилось сталкиваться.
– Лошади тоже. Поверьте мне.
– Ну хорошо, пусть лошади… Они бездумно нам доверились… А может, не доверились, а просто добрые по натуре… Помнят, что когда-то их приручили и тем самым спасли от голодной жизни и вымирания.
– Дельфинов мы ни от чего не спасали.
– С дельфинами пока не все ясно. Может быть, это и есть представители той цивилизации, которую мы губим… И они хотят установить с нами контакт… Жесты мира… Знаете, когда дикие племена хотели сказать друг другу, что они не желают войны, они делали жесты мира: клали на землю оружие, улыбались… Дельфины тоже нам улыбаются…
– Вы здорово продумали вопрос. Я не готов с вами спорить.
Женщина посмотрела на меня грустно.
– Только не считайте, что я затеяла этот разговор, чтобы поразить вас оригинальностью своего ума или эрудицией. Просто мне надо было когда-то сказать то, о чем я давно думаю… Муж даже не хочет говорить со мной на эту тему. Он просто меня не понимает… Он без ума от речки, леса, травы, рыбы, птиц. Он чуть ли не преклоняется перед ними…
– Может, он шпион той цивилизации? – Я сам почувствовал, как глупо прозвучала моя шутка.
– Я хочу его понять, но не могу… Может быть, поэтому и езжу с ним сюда… Здесь мне очень тяжело. Здесь все чужое. В городе по-другому. Город создан нами, он наше дитя, пот и кровь наши. Он нам понятен, мы его не боимся. Я понимаю каждый дом, каждую улицу… И деревья в городе совсем другие, Привычные, домашние, добрые… Наверно, знаете почему? Когда побежденные слишком долго живут среди победителей, то невольно перенимают их обычаи и привычки… Начинают думать точно так же, как и победители… Так и деревья в скверах и парках. По-моему, если их пересадить из города в лес, они погибнут. Не смогут жить без шума, света фонарей, бензинового чада…
Женщина замолчала. Костер уже почти совсем потух, только иногда разгорался какой-нибудь уголек и начинал сиять яркой белой звездой среда тлеющего серого пепла. Все меньше звуков доносилось с реки: уже почти не плескалась рыба, молча, приготовившись ко сну, стояли камыши… Острее пахло сыростью и свежими водорослями…
– Нам пора… Хотите, пойдемте с нами, у нас палатка…
– Нет, мы переночуем здесь. Если можно, оставьте бушлат, я завтра принесу его вам.
– Хорошо. Можно посмотреть на вашего сына?
– Пожалуйста… – Я был немного удивлен.
Женщина подошла к Рису, опустилась возле него на колени и осторожно отвернула бушлат. При свете звезд, почти придвинув лицо к лицу моего сына, она долго и внимательно разглядывала его, потом коснулась лба ладонью…
– Конопатый?
– Конопатый.
Женщина поднялась с колен, машинально отряхнула брюки, потом, вспомнив, опять закрыла лицо Риса бушлатом.
