Под прикрытием артиллерии и авиации пехота устремилась на вражеские позиции».
Этот вылет наша дивизия совершала полным составом. Вместе со штурмовиками мы наносили удар по огневым позициям противника, и я расскажу о нем подробнее.
Рано утром 12 июля командир дивизии полковник С. П. Андреев объявил всем полкам приказ командующего 1-й воздушной армией генерала М. М. Громова. Дивизии приказывалось нанести бомбовый удар по позициям врага и содействовать наступлению наземных войск 11-й гвардейской армии генерала И. X. Баграмяна.
С полевого аэродрома у деревни Фатьяново на боевое задание первыми поднялись две эскадрильи пикировщиков, возглавлять которые командир дивизии поручил мне и командиру полка подполковнику Г. М. Маркову. Вскоре в установленном квадрате мы собрались в колонну из семидесяти бомбардировщиков, которую дальше повел сам комдив.
С ближайших к линии фронта аэродромов к нам пристроились истребители сопровождения. Летели, прямо скажу, с огромным воодушевлением. Накануне, зная о предстоящем наступлении, в полках прошли митинги, выступающие на них говорили о долге перед Родиной, о мести врагу, которой полнились наши сердца. В том боевом вылете почти все политработники полков были в составе экипажей бомбардировщиков.
И выглядела наша колонна из семидесяти Пе-2 весьма внушительно...
А в полосе прорыва обороны тем временем танковые и пехотные соединения после мощного шквала артиллерийского огня вступили в жестокое противоборство с танками и пехотой противника. С высоты четырех тысяч метров я хорошо видел горящие оборонительные сооружения, боевую технику врага, видел сквозь черные облака дыма, как подразделения знаменитых «катюш» обрушивали на врага над полем сражения огненные стрелы реактивных снарядов.
Но вот эскадрильи, ведомые мной и подполковником Марковым, над объектами удара. Сейчас пикируем. Штурманы приготовились разрядить бомбовые люки. И вдруг во радио с земли слышу приказ:
— Группам Дубровина и Маркова отставить бомбометание! Цель занята нашими войсками! Не бомбить! — И черев несколько секунд: — Переключиться на новую цель — артиллерийские позиции вдоль восточной кромки леса...
Вблизи Пе-2 рвутся зенитные снаряды, но мы уходим от их огня, чтобы взять новый, скорректированный боевой курс и вновь направиться к целя. Да, указана она верно. Ведущий штурман полка капитан Федоров подает сигнал, и пикировщик за пикировщиком открывают бомбовые люки. Вижу, как разрывы бомб накрывают широкую, большой протяженности полосу, на которой расположились вражеские пушки дальнобойной артиллерии. Накрыли!..
Выполнили свою задачу и остальные экипажи дивизии. На свои аэродромы мы возвратились без единой потери, хотя несколько самолетов были изрядно повреждены, а несколько человек ранены.
У истребителей в эти дни также была в разгаре боевая воздушная страда, в которой они уничтожили немало вражеских бомбардировщиков. Тогда до нас дошла печальная весть о гибели командира эскадрильи «Нормандия» майора Жана Тюляна, его заместителя Альбера Литольфа, пилотов Альбера Прециози и лейтенанта Жана де Тедеско.
А наша дивизия пикировщиков продолжала поддерживать наступление наземных войск. Рано утром 17 июля тридцать четыре Пе-2 под прикрытием истребителей нанесли удар в глубине обороны противника по железнодорожной станции Белые Берега. Это юго-восточнее Брянска. Восемь фотоаппаратов зафиксировали точные попадания бомб в скопления эшелонов с гитлеровскими солдатами и техникой, переброшенных с других фронтов для подкрепления обороняющихся частей и соединений.
Бомбы эскадрильи 2-го бомбардировочного авиаполка, в составе которой летел и я, разрушили полотно железной дороги, станционные сооружения. Движение поездов на этом участке приостановилось на много часов. Командующий воздушной армией генерал М. М. Громов объявил благодарность за этот налет всем его участникам.
5 августа 1943 года Москва салютовала в честь наших новых побед — освобождения Орла и Белгорода. Это был первый за время войны победный салют. Авиаторы 204-й бомбардировочной вместе с воинами Западного и других фронтов гордились тем, что этот салют звучал и в их честь.
Командующий ВВС Красной Армии маршал авиации А. А. Новиков, находящийся на переднем крае, высоко оценил нашу работу и объявил благодарность всему личному составу. После этого коллектив дивизии был представлен к гвардейскому званию. Об этом мы узнали в конце августа в разгар боевой работы по бомбардировке объектов противника западнее Ельни: 204-я бомбардировочная стала именоваться 3-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизией.
Под Смоленском
Пример замполита. Отныне — «Смоленская»! «Летающий комиссар». Вручают гвардейские знамена. Заводской паренек. Мои боевые друзья — коммунисты.
Годы выветривают из памяти многие события давних лет, фамилии людей, черты их лиц. И все-таки память сохраняет тех, кто останется на всю жизнь. Для меня это — товарищи-политработники.
Шли изнурительные бои, гневным протестом в сердце каждого кипела горечь отступления. Затем наступало короткое время затишья. В такие дни мы наверстывали упущенное — летали на потрепанных в боях самолетах, отрабатывали с молодыми пилотами боевые маневры. А вскоре вновь шли на задания, неся на крыльях краснозвездных бомбардировщиков смерть и отмщение ненавистному врагу. И всюду плечом к плечу с командирами, бойцами шли в бой полпреды нашей партии в войсках — военные комиссары, политруки, замполиты. Горячим словом и личным примером они звали воинов на ратные подвиги.
...Железнодорожный мост вблизи станции Приднепетровской бомбили уже несколько раз, но он стоял невредим, словно заколдованный. Тогда на цель вылетел заместитель командира 2-го бомбардировочного авиаполка по политчасти майор Т. Г. Зимников со штурманом капитаном М. М. Федоровым. Тщательно проработав детали полета на земле, экипаж поднялся в воздух и взял заданный курс. Пилот точно сориентировался: учел направление ветра, машину направил параллельно мосту на предельно малой высоте и с первого же захода прямым попаданием экипаж накрыл цель, надолго застопорив движение вражеских эшелонов к линии фронта.
Майор Зимников в нашу дивизию прибыл в начале 1943 года. С первого же дня заместитель командира полка по политической части включился и в боевую работу, и в партийно-политическую. И всюду хватало его внимания, заботы о людях полка.
В батальоне аэродромного обслуживания, который обеспечивал полк, что-то не ладилось с питанием — то и дело сыпались жалобы на плохое качество пищи, на некомпетентность поваров. Каково же было удивление авиаторов, когда они вдруг увидели однажды своего замполита в белом халате и чепце: на кухне столовой он учил солдат-поваров кулинарному искусству. Ловко орудуя ножом, Тихон Григорьевич показывал, как шинковать капусту, как нарезать морковку и свеклу, как компоновать из всего этого настоящий украинский борщ. Потом он занялся тестом — и по столовой поплыл вкусный запах русских блинов. Майор Зимников держал «шефство» над поварами до тех пор, пока они не научились варить, парить и жарить. Сразу перестали поступать жалобы на качество приготовления пищи.
Помню, как полковые острословы откликнулись на столь неординарное событие в жизни боевого коллектива и поместили в стенгазете дружеский шарж на добровольного кулинара — рисунок и четверостишие:
