Бойцы, офицеры и генералы, освободившие город Смоленск! Вы носите наименование Смоленских. Это вселяет в нас чувство законной гордости и радости. Отныне мы с вами как единая семья. Вы наши почетные граждане, наши земляки».
Эти призывные слова жителей Смоленска глубоко взволновали каждого воина. На проведенных в полках митингах авиаторы-смоленцы заверили тружеников города, что они сторицей отомстят проклятым фашистам за все злодеяния, которые совершены ими на смоленской земле.
Наступление советских войск в те дни разворачивалось на широком фронте. Очищалась от врага Левобережная Украина, близилось освобождение Киева. Пленные немцы рассказывали о приказе Гитлера, который требовал от них ценой любых жертв удержаться на рубеже Днепра. Не имея возможности скрыть от немецкого парода правду об отступлении своих войск, геббельсовская пропаганда утверждала, что все делается по плану фюрера якобы в целях «выпрямления линии фронта» и «отрыва войск от противника».
На Западном фронте «выпрямляли линию» со скоростью двадцать километров в сутки. В кровопролитных боях под Ленино плечом к плечу с воинами 33-й армии в наступление шли солдаты и офицеры 1-й польской дивизии имени Тадеуша Костюшко под командованием полковника З. Берлинга. Эта дивизия была сформирована летом 1943 года по инициативе Союза польских патриотов и добровольцев- поляков, проживающих в нашей стране. Теперь годовщина боев под белорусским селом Ленино ежегодно отмечается в народной Польше как День Войска Польского.
Наступила осень 1943 года. Трудно приходилось всем родам войск, в том числе частям и органам тыла. Бездорожье. Там, где люди и техника двигались по дорогам, легче было не на много: разрушенные бомбами и снарядами, ослабленные осенней распутицей, дороги те мало соответствовали своему названию и назначению. Отступая, немцы разрушали все, что попадалось на пути, — не осталось ни одного целого железнодорожного полотна, ни одного моста, ни одного летного поля. Инженерно-строительным частям приходилось затрачивать на восстановление объектов большие силы, уйму времени. Понятно, не успевали. А из-за несвоевременной подготовки передовых аэродромов, доставки боеприпасов и горюче-смазочных материалов авиаполки отставали от войск, что резко снижало их наступательный порыв.
Накануне праздника Октября представилась возможность подтянуться ближе к линии фронта, и дивизия перелетела под Смоленск, заняла те самые аэродромы, которые мы совсем недавно бомбили.
Два местечка, где обосновалась наша дивизия, перед войной представляли собой крупные благоустроенные военные городки. Теперь тут громоздились сплошные развалины, не уцелело ни одного здания. Поэтому в день 7 ноября и последующие дни авиаторы соединения восстанавливали землянки, оборудовали самолетные стоянки, ремонтировали взлетно-посадочные полосы.
Переход к наступательным операциям предъявил новые, повышенные требования к партийной и воинской дисциплине. Необходимость разлома с воздуха глубоко эшелонированной, сильно укрепленной обороны противника обязывала авиаторов 3-й гвардейской бомбардировочной авиадивизии проявлять особую заботу о тесном взаимодействии с наземными войсками, о точных и безошибочных ударах. Четкое выполнение боевых приказов и распоряжений, эффективное использование техники и оружия в бою — все эти вопросы настоятельно вставали на повестку дня.
Иначе говоря, ужесточение борьбы с врагом, его упорное сопротивление наступательному порыву советских войск требовали от каждого авиатора не только отточенного мастерства, но и высокой личной ответственности, организованности и инициативы при выполнении боевых задач.
Эти важные вопросы политотдел дивизии и ставил во главу угла всей партийно-политической работы на данном этапе. Другой заботой всего партийно-политического звена стало разъяснение авиаторам и претворение в жизнь новых приказов Верховного Главнокомандующего и директив Главного политического управления Красной Армии.
Так, в приказе от 7 ноября 1943 года Верховный Главнокомандующий предписывал строжайше выполнять требования уставов и наставлений, приказов командиров и начальников, всегда и повсюду соблюдать образцовый порядок, крепкую дисциплину и высокую организованность.
Как же организовывали изучение таких документов в полках?
Ну вот, к примеру, заместитель командира 2-го бомбардировочного полка по политчасти майор Т. Г. Зимников с содержанием приказа Верховного Главнокомандующего сначала ознакомил весь политсостав и агитаторов подразделений. Говоря о дисциплине и организованности на земле и в воздухе, политработник, естественно, приводил примеры и факты из жизни своего полка. Затем Тихон Григорьевич предложил в каждой эскадрилье провести партийные и комсомольские собрания, посвященные теме приказа, выпустить серию боевых листков и стенгазеты, в которых подвергнуть острой критике тех, кто допускает отклонения в воинской дисциплине. Тут же рекомендовал рассказать о передовых воинах, их боевом опыте.
— О лучших наших товарищах мы издадим листовки, в которых поместим и их портреты. Такие листовки и благодарственные письма пошлем на родину, — сказал замполит и в конце совещания, на мой взгляд, весьма к месту зачитал пламенные строки из письма В. И. Ленина к рабочим и крестьянам, оборонявшим Петроград от нашествия Юденича в октябре 1919 года.
— Этот ленинский призыв, — закончил Зимников, — и есть наша боевая программа. Его следует довести до сознания всех бойцов и командиров и понимать ленинские слова как приказ Родины...
Мне случилось присутствовать на этом совещании, и я должен сказать, что Тихон Григорьевич Зимников провел его на высоком профессиональном уровне, с эмоциональной приподнятостью, безусловно, с большой пользой для дела.
Поддерживая Зимникова и других политработников полков в их стремлении использовать все средства агитации и пропаганды для улучшения дел в подразделениях, я сумел договориться с нашими шефами — представителями Краснопресненского района Москвы — о том, чтобы они организовали в нашей дивизии просмотр пользующихся особой популярностью у воинов кинофильмов: «Ленин в Октябре», «Чапаев», «Валерий Чкалов», «Мы из Кронштадта», «Волочаевские дни», «Парень из нашего города».
Впоследствии нам удалось не только прокрутить перечисленные фильмы в полках, но и организовать встречи с некоторыми из артистов, снимавшихся в этих фильмах.
Просмотр патриотических картин, встречи с полюбившимися актерами оказывали на воинов-авиаторов большое воспитательное влияние, разжигали желание скорее покончить с ненавистным врагом.
Большим событием в жизни нашей авиадивизии стало вручение полкам гвардейских знамен. Как сейчас помню строй перед самолетами — тех, с кем вместе ходили в атаки. Командиры полков подполковники С. Н. Гаврилов, В. И. Дымченко, майор Н. К. Зайцев приняли Красные знамена из рук заместителя командующего 1-й воздушной армией генерал-майора авиации А. К. Богородецкого. С гордостью прикрепили на гимнастерки гвардейские значки мои боевые товарищи. Потом нас горячо поздравили шефы — рабочие и работницы Красной Пресни. Они привезли подарки, письма, наказы своих трудовых коллективов. Общение с шефами, да еще в такой знаменательный день, подняло настроение всем авиаторам. Для нас такие встречи были словно свидания с родным домом, символизировали кровную связь народа с армией.
Невольно припоминается, как наши шефы приглашали к себе на предприятия и заводы: «Вот окончится война...» Особенно агитировали специалистов инженерно-авиационной службы. Возросшая квалификация и опыт наших инженерно-технических кадров позволили уже к тому времени освоить скоростной метод ремонтных и профилактических работ на материальной части, обеспечивая при этом их надежное качество. А в том, что дивизия стала гвардейской, большая заслуга конечно же принадлежала и нашему инженерно- техническому составу, организаторам инженерно-авиационной службы — коммунистам инженер- подполковнику Н. А. Зиханову, инженер-майору А. А. Голубеву, инженер-капитану Н. П. Клименко, старшему технику-лейтенанту В. Н. Фаренюку.
Узами крепкой фронтовой дружбы связала меня война со старшим инженером дивизии Н. А. Зихановым. Спокойный в любой обстановке, Николай Александрович дело свое знал хорошо, любил и, помню, как-то легко ему удавалось доставать все необходимое, что требовалось для боевой работы. Случалось, что в полках недоставало каких-то запчастей. Не ожидая, когда они поступят по разнарядке, наш инженер садился на У-2 и летел к главному инженеру воздушной армии — пустым оттуда он никогда не возвращался.
Николай Александрович, между прочим, управлял «кукурузником» сам. И вот однажды возвращался он
