– Какой еще хозяин?
– Петр Николав.
– Председатель, что ли?
– Он самый.
– Чего его черти подняли в такую рань? У меня дядюшка не вставал так рано, а он тренировался на кошках с утра до ночи.
Умывшись и наскоро перекусив, скифы вышли во двор. У плетня стоял газик. Председатель, в белом полотняном костюме, парусиновых туфлях, соломенной шляпе, курил на подножке сигарету. Вид у него был, как у плантатора времен гражданской войны в Америке.
– Пламенный привет, гражданин начальник! – Племянник гипнотизера снял кепочку и помахал ею. – Дозвольте закурить.
Председатель полез во внутренний карман пиджака и вытащил сигарету. Скиф воткнул ее в рот.
– Не тем концом.
– Благодарствую. С «Байкалом» проще. Хорошо живешь, гражданин начальник.
– Ты тоже мог бы так жить.
– В этом-то все и дело. У меня дядюшка – профессиональный гипнотизер. Так он мне каждый раз говорит: «Саша, зачем ты пошел в мелкие хулиганы, шел бы ты в ученые, окончил бы сельскохозяйственный институт, стал бы животным доктором, застрявшую картошку из коровьих глоток вытаскивал бы».
– Ну, а ты что?
– А я ему говорю: я лучше буду учиться на пятнадцатисуточника. Работа не пыльная, кормят хорошо, в милиционерской столовой питаемся. А сейчас придумали по деревням нас возить. Тут житуха совсем законная. Не заметили, как уже полсуток пролетело. Ты сколько тут нас держать собираешься, гражданин начальник?
– Двадцать пять суток.
Скиф засмеялся:
– Шутить изволите натощак, гражданин начальник.
– Десять суток я начислил вам за вчерашнее…
Наступило молчание. Скифы переглянулись.
– Всегда ценил людей с чувством юмора, – наконец сказал Скиф.
– В данном случае юмор отсутствует. Впредь за подобные штучки я буду начислять вам еще больше. Это уж на первый раз.
Циавили, который стоял сзади всех, протиснулся вперед.
– А кто ты такой есть? – закричал он, выставив фараонскую бородку. – Ты что, судья? Ты превышаешь власть! За это знаешь, что будет!
– Это уж моя забота. Впрочем, если вы будете перевыполнять норму в два раза, я стану вам засчитывать день за два. Количество выдаваемой пищи тоже будет зависеть от работы. Станете филонить – продуктов не получите.
– Да это прямо лагерь какой-то, – удивился Скиф. – Мы подчиняемся только нашему непосредственному начальству – старшине. А вас мы знать не знаем. Так я говорю, гражданин старшина?
Петр одернул шинель, поправил кобуру.
– Это в самом деле… не совсем законно.
– А топить в речке движок – законно? А бить мне стекло – законно?
– Я этот движок, – прохрипел Мотиков, – каждый вечер… уничтожать буду.
– Ладно, садитесь, поехали, мне некогда с вами выяснять отношения. Коровы не ждут. Старшина, давай команду.
Музей посмотрел на Скифа. Племянник гипнотизера скрипнул зубами.
– Ладно, поедем, – сказал он.
Обедали за коровником, прямо на траве. Здесь было тихо и солнечно. Циавили даже решил загорать. Его тощая прыщеватая спина белела среди густого подорожника, как солончак. Обед был скудным: буханка хлеба, селедка да консервы – все, что нашлось в магазине. Председатель сдержал слово. Он несколько раз приезжал на ферму посмотреть, как работают пятнадцатисуточники, недовольно хмыкал, и поскольку скифы валяли дурака, телега, на которой стояли бидоны с борщом, кашей и молоком, распространяя умопомрачительный запах, объехала их стороной.
За коровником шел горячий спор.
– Мне эта затея, мальчики, не нравилась с самого начала! Идиотская выдумка! – кричал из травы донжуан. – Волосы посбривали, туфли все деформировались, а чего достигли? Двадцать пять суток! Я и так худой, а тут жратвы не дают.
– Ешь селедку, от нее жирнеют, – подал совет чемпион.
Племянник гипнотизера сидел на двух кирпичах и спокойно отражал нервные наскоки донжуана.
– Рожи вы! Нельзя пасовать при первых же трудностях, – поучал он. – Все предусмотреть было нельзя. Кто же знал, что он окажется таким упрямым ослом? Это нетипичный председатель, неприятное
