Госпожа Клио. Восход

– Даша?.. – он так удивленно посмотрел на «рыжую», словно не знать Дашу являлось, если не смертным грехом, то, по крайней мере, ошибкой всей жизни.

– Постой, кажется, понимаю. Это та, в розовом халатике? Твое самое отчетливое желание…

– Причем тут желание? – Жене показалось, что он краснеет, зато его пустой восторг сразу обрел содержание, и вещи получили свои имена.

– Неважно, – «рыжая» весело рассмеялась, – тебе не обязательно это понимать – главное, чувствовать. Это инстинкт. Но у меня появилась еще одна хорошая идея. Даша ведь жена господина Виталия, да?

– Да, – Женя удивился – неужто он рассказывал такие подробности?

– Почему б тогда тебе не попытаться через нее выведать про перстень? Ты ж не забыл свою главную задачу?

Женя, действительно, забыл про нее. И, вообще, кто сказал, что поиски перстня – главное? Главное – роман, который он напишет для Даши!..

– Вон, твой дом, – «рыжая» неожиданно затормозила, – мне в другую сторону, но ты подумай над моими словами.

– Подумаю, – Женя уже открыл дверцу и вдруг спохватился, – постой, а откуда ты знаешь, где я живу?

– Это не так сложно, – «рыжая» снова рассмеялась. Видимо, настроение у нее сегодня было веселое, никак не сочетавшееся со свечами и черной книгой, – писатели – люди известные, тем более, в таком городишке, как этот.

Так ничего и не поняв, Женя остался на тротуаре, глядя вслед «Опелю», который на прощанье помахал ему белым дымом из выхлопной трубы.

…Даша и перстень… А у меня все начинается с какого-то глупого шабаша несуществующих ведьм. Надо срочно все менять и вводить Дашу в число героев. А почему бы и нет? С чего я решил, что здесь кроется нечто личное? Ничего личного быть не может. Решено. Время, назад! К черту Вовку! Все совсем по-другому! Никаких русалок и прочей белиберды, только Даша, перстень… и я. И если мы найдем его…

Женя заспешил к дому, где его ждала все терпящая бумага – там совершенно другая жизнь, и неважно, как она соотносится с реальностью. Это будет их с Дашей жизнь!..

* * *

…Как все-таки интересно все устроено… – с этой мыслью Кристина открыла глаза и потянулась. Снег, облепивший деревья, и яркое солнце слепили глаза, а небо казалось по-летнему прозрачным, рассеивающим на землю тепло. Вчерашнее унылое состояние неприкаянности растворилось, то ли в нем, то ли в дневных заботах, заполнивших сознание. Оставленная на столе книга писателя Е. Прохорова не только не привлекала внимание, но казалась даже смешной, наполненной надуманными ужасами, а разговор с отцом?.. Зачем она вообще начала его, если оказывается, жизнь проста и понятна? Что может быть неожиданного в чистке зубов, умывании, завтраке, нанесении макияжа?.. Известно даже, что отводится на все это, в общей сложности, час. А езда в маршрутке занимает еще сорок минут вместе с ожиданием. Ничего нового нет и именно поэтому жизнь прекрасна. Все в ней существует так, как мы представляем, и остается пользоваться дарами, извлекая максимальную пользу.

Через час сорок, как по расписанию, Кристина открыла офис. Сначала заученным движением включила обогреватель, затем компьютер и только после этого сняла куртку. Огляделась, проверяя все ли в порядке, и поймала себя на мысли, что больше всего ее притягивает дверь кабинета. Утром Кристине казалось, что ей удалось избавиться от своих бредовых идей, а, оказывается, они продолжали преспокойно существовать в мозгу, несмотря на изменившееся за ночь настроение.

…А для чего?.. Не понятно. Хотя для всего должно существовать объяснение…  – взглянув на часы, Кристина пришла к выводу, что в запасе у нее минут двадцать. Так стоит ли бороться с искушением, если его можно просто удовлетворить? Она осторожно открыла дверь, – а зачем? И почему раньше у меня никогда не возникало такого желания? Если господин Виталий узнает, то уволит меня в тот же день. Так во имя чего идти на бессмысленный риск? Дура! Зачем ты это делаешь?!.. – но дверь уже распахнулась и несмотря на нелогичность поступка, Кристина переступила порог.

Рядом с пустым рабочим столом, на своем обычном месте стояло кресло, в котором ей чаще всего доводилось видеть шефа. У стены, словно детская игра, пристроилось колесо фортуны, однако оно меньше привлекло ее внимание, чем высокий открытый стеллаж. Чего там только не было!.. Например, старые книги в потертых переплетах, от которых исходило дыхание древних тайн. Скорее всего, они и написаны на каком-нибудь старинном языке, поэтому Кристина не стала их трогать. Гораздо интереснее выглядели куклы, восседавшие на самом верху, свесив ножки и выжидая, чтоб совершить нечто. У них были такие живые лица, что Кристине сделалось жутко. Сразу вспомнился модный в свое время роман «Повелитель кукол», и она невольно опустила глаза, чтоб не встречаться с их зачарованными стеклянными взглядами. На полке пониже лежало несколько ниток бус с разноцветными угловатыми камнями; рядом странные карты, совсем не похожие на Таро, продающиеся в магазинах; тут же стояли свечи, а в самом углу, неизвестно как оказавшиеся в этой компании, костяшки домино. Они-то зачем?..

Кристина протянула руку и тут хлопнула дверь. Наверное, еще можно было успеть покинуть кабинет, если только …уже нельзя… Внутренняя дверь открылась, и вошел господин хозяин. Взгляд его не выражал, ни недовольства, ни удивления при виде непрошеной гостьи – он просто стоял и ждал объяснений.

– Господин Виталий, – пролепетала Кристина, поспешно пряча руки за спину, – я ничего не трогала, честное слово…

– А зачем ты здесь?

– Я… я не знаю… я никогда раньше… клянусь, это не повторится!.. Простите меня…

Маг тяжело вздохнул. Со вчерашнего дня он стал ощущать, что жизнь гораздо глубже и многограннее его знаний, и ориентироваться в ней становится все труднее. Если существуют люди без прошлого и без будущего, значит, мир сдвинулся в какую-то непонятную сторону. Может, и Кристина вошла сюда так же неосознанно, как, например, он остановился, чтоб поговорить со священником? Теперь он уже не знал, что может быть, а чего не может…

– Господин Виталий, – не видя реакции, Кристина прижала руки к груди – еще немного и она б расплакалась, – пожалуйста, простите… я больше никогда не буду…

Ее голос вернул миру некоторую определенность. Маг почесал лоб и опустился в кресло. Теперь он напоминал сурового судью, перед которым стояла кающаяся грешница. И что с ней было сделать?.. Он представил, как вместо нее за компьютером окажется другая девушка, к которой надо еще привыкнуть, которую надо изучать так же, как когда-то изучал эту. Зачем? Если мир сбился с привычного круга, то ему, «транслятору», уже не вернуть его на место.

– Садись, – приказал он, и Кристина робко опустилась на краешек стула. Она уже не представляла, что еще может сказать или сделать, чтоб ее не наказали; если только встать на колени?.. Но это будет выглядеть совсем театрально, к тому же никакая, даже самая замечательная работа, не стоит такого унижения, – я не собираюсь тебя выгонять, хотя, возможно, это и неправильно, – продолжал маг, приняв наконец окончательное решение, – но только объясни мне честно, зачем ты сюда зашла?

– Я не знаю, правда…

Господин Виталий напрягся, уставившись ей в глаза. Кристине показалось, что металлические крючья раздирают ее глазные яблоки и лезут дальше, переворачивая мозги, разрушая и без того беспорядочные мысли; потом, леденя, проникают куда-то внутрь и вытаскивают на белый свет остатки чего-то такого, что она и сама не могла определить ни одним конкретным понятием.

Когда маг моргнул, Кристина почувствовала, что опустошена полностью. Ей хватило сил лишь на то, чтоб удержаться на стуле и не сползти с него бесформенным кулем.

– Да, – маг чуть заметно улыбнулся, – ты, действительно, не знаешь. Но зачем-то ведь ты сделала это?.. Давай попробуем разобраться вместе.

– Господин Виталий, – улыбка не столько обнадежила Кристину, сколько вернула ей человеческие ощущения, – вчера я читала одну книгу…