Госпожа Клио. Восход

надо видеть!

– А я? – Кристина растерялась, – я не хочу снова тащиться по этому дурацкому Нилу!..

– Не хочешь – не тащись.

Кристина поняла, что комплиментов больше не будет. Он просто двинется на север вслед за неуклюжим кораблем, похожим на расправившую крылья курицу и, в конце концов, растворится в ярко голубом небе, а она останется здесь одна. Зачем? Чтоб тупо висеть, как люстра, в спальне египетской царицы?

…А вдруг он, вообще, решит свалить в ту жизнь где-нибудь на полпути к Каркемишу, и пропадет еще на две недели?.. Нет, я не хочу пожизненно превратиться в светило, которому можно, в лучшем случае, поклоняться!.. Ее взгляд замер в одной точке, и точкой этой являлась Анхесенамон. …Она смогла мгновенно принять решение, а почему я не смогу? В принципе, мы ж вынуждены делать одно и тоже – продаваться. Не зря господин Виталий сказал, что мы с ней похожи…

– Кристин, – голос Виталия стал мягче, – может, все-таки прогуляемся? Ты ж теперь почти гид по Древнему Египту.

– Нет, – девушка опустила голову, – лучше скажите, какая поза вам больше нравится? Я согласна быть с вами.

Вопрос застал Виталия врасплох – он ведь даже еще не придумал, как два бестелесных создания будут заниматься сексом. …Чертов поэт!.. Ковыряется в своих страстишках, потом нажрется водки и идет трахать реальную земную бабу…

– Я готова, – пояснила Кристина для совсем бестолковых, – давайте, как мы будем это делать?

– Ну, для начала иди сюда.

Кристина «подплыла» совсем близко. Два сияющих шара слились, даже не ощутив объятий, и в это время в небе над Фивами возникла яркая вспышка, затмившая собой солнце, раздался грохот и одна из колонн дворца рассыпалась в пыль. Побледневшая Анхесенамон распласталась на полу, воздев руки.

– Атон, прости за то, что я сделала! Только не покидай меня!.. – крикнула она, но разве можно, даже богу, услышать человеческий голос в таком страшном грохоте?.. Естественно, ни Кристина, ни Виталий его и не слышали. Раскат оглушил их, и возникшая вслед за ним какофония показались тихой и нежной мелодией, а в глазах сделалось темно от сразу померкшего ослепительного света. Анхесенамон зарыдала, но этого уже никто не мог видеть – Атон исчез…

Виталий увидел стол, шкаф, пресловутое колесо Фортуны. Голова кружилась и во всем теле стиснутом одеждой, ощущалась ужасная слабость. Но с Кристиной дело обстояло еще хуже. Для нее подобная перегрузка оказалась просто непосильной. Ее обнаженное тело неподвижно лежало на полу, разметав руки; правда, присмотревшись, Виталий с радостью обнаружил, что грудь еле заметно поднимается и опускается. Одежда Кристины по-прежнему лежала на стуле, куда он сложил ее.

…Ну, конечно! – Виталий слабо улыбнулся, – материализация происходит в ту же точку, откуда произошел «старт»!.. Не надо было ничего трогать… хотя так она гораздо привлекательнее… надо ж поднять ее с пола, а то простудится. Почему здесь так холодно? – он обвел взглядом кабинет, пытаясь собраться с мыслями, – нет, одному перемещаться легче, чем таскать с собой пассажира…

Виталию хватило сил только на то, чтоб сдвинуть стулья, кое-как водрузить на них безжизненное тело и ткнуть кнопку обогревателя. После этого он повалился в кресло и закрыл глаза. В сознании мгновенно воцарился покой. Теперь он знал, что все будет нормально – надо лишь, чтоб прошло несколько часов.

* * *

Заметки, принесенные Дашей, Женя просмотрел быстро, потому что составляли они всего несколько листков, но зато почву для фантазии давали почти безграничную, ведь на сцене наконец появились хетты, о которых говорила «рыжая».

…Интересно, откуда она могла знать об этом? – Женя задумчиво уставился в окно. В какой-то момент ему показалось, что вокруг него плетется странный заговор, направленный на то, чтоб пустить его по строго определенному следу. Причем, виден этот след всем, кроме него – и «рыжей», и господину Виталию, и даже в какой-то степени Даше, исправно выполняющей роль курьера, – нет, это невозможно. Это мое творчество и никто больше не имеет права в нем участвовать!  – ревниво подумал он, – да, я использую подсобный материал, и что? Другие годами сидят в архивах, выискивая неизвестные факты, а я получаю их таким, вот, нестандартным способом…

– Ах, вы хетты, мои хетты, хетты новые мои… – вполголоса пропел Женя, заменив неказистое слово «сени» на более близкое ему в данный момент. Он неплохо выспался и чувствовал, что мыслительный процесс начался вновь – оставалось лишь успевать заносить его результаты на бумагу. Довольный, вернулся к столу; время снова понеслось с бешеной скоростью, растворившись в тысячелетиях, и незаметно приближая вечер сегодняшнего дня.

Телефонный звонок на несколько минут вырвал Женю из песчаной бури, накрывшей караван Синатхора. Он попытался сообразить, кому вдруг понадобился, но поскольку сам никого не ждал и ни в ком не нуждался, решил трубку не брать вовсе. Несколько пустых слов могли на несколько часов сломать с такой любовью созданную картинку.

Телефон смолк и в сознании вновь тоненько завыл ветер, двигавший с места на место барханы и лихо закручивающий в небо хвосты песчаных смерчей.

…Наверное, еще спит… – Даша опустила трубку, – конечно, писать сутки напролет, без сна и отдыха!.. Я б так физически не смогла. Везет же людям – они находят способ реализовать себя, а я?.. Ведь я доставляю бесценную информацию ему, потому что сама ничего не могу с ней сделать. Наверное, все-таки существует, так называемая, Муза, которая дает авторам талант и вдохновение…

На улице уже стемнело, а Виталий не появлялся и не звонил.

…Это ж он сказал, чтоб я отстала – мол, постараюсь прийти пораньше, а сам преспокойно развлекается с секретаршей. Можно, конечно, прямо сейчас поехать в салон и накрыть их на месте, но зачем? Что мне это даст? Чувство удовлетворения, когда я выскажу все, что о них думаю? Так и я ведь, по большому счету, не лучше них и выяснить это для Виталия ничего не стоит. Теперь я знаю, что ему нарушить слово, раз плюнуть. Заглянет в мои мысли, и тогда… нет, лучше поехать к Жене. Я могла б править рукопись – все-таки филолог, как-никак; ему ведь наверняка некогда этим заниматься. Он весь в творчестве… блин, как это интересно!.. Хватит ему спать! Давно пора работать – и так полдня дрыхнет!.. – Даша снова взяла трубку.

Восемь звонков, десять, пятнадцать – какие равнодушные надоедливые звуки!.. То, что нужная мысль убегала, ужасно злило, и на этот раз Женя не выдержал.

– Слушаю! – он хотел добавить «…Какого вам хрена?!..», но не стал, и все равно Даша растерялась, услышав грозный голос. Предложение помощи сразу показалось несуразным, но ведь, кроме этого, еще что-то их связывало, не только Египет…

– Жень, я соскучилась, – сказала она тихо.

– Да?.. – в первую секунду он не признал голос и лишь вынырнув из песка, набившегося в глаза, вновь ощутил себя в двадцать первом веке со всеми его прелестями, но если сейчас покинуть Синатхора, то того просто погребет под каким-нибудь барханом вместе с перстнем; тогда царица не дождется ответа, а тогда… – Даш, я работаю. Извини. Давай созвонимся завтра.

– Хорошо, – Даша вздохнула, – успехов тебе.

…Блин, свалилась еще на мою голову!.. – Женя отключил телефон, – так, на чем я остановился?..

Даша почувствовала себя несчастной и одинокой, покинутой абсолютно всеми.

* * *

Очнулась Кристина от холода, хотя чувствовала, что чем-то укрыта. Это «что- то» казалось очень тяжелым и грубым, как наждачная бумага; к тому же «что-то» было явно коротким, и голые ноги закоченели совсем. Она попыталась подтянуть их, сжавшись в комок, но поняла, что сил для этого не хватит. В голове будто вертелась юла – Кристина даже видела ее металлический блеск, а единственной реальной мыслью стал страх – вдруг эксперимент не удался и вместо того, чтоб оказаться дома, они провалились в новое измерение, по сравнению с которым, Древний Египет являлся подлинным раем. С трудом открыла глаза, но ничего не увидела. …То ли это ночь, то ли вечная тьма …