отказался позвать ее. Может быть, тебе удастся ее разговорить, и она что-нибудь сболтнет.
– Ха! Ты знаешь, уж в этом я точно преуспел: знаю, как разговорить прислугу. – Хейзлтон хитро улыбнулся. – Могу тебе рассказать…
– Поэтому я тебя и прошу, чудак. Выпей еще. В погребе еще два бочонка. – Роб взял графин.
– Это подкуп? Я сижу здесь у камина, в котором горят лишь хворост и прутья и который скоро погаснет. Похоже, что после первой бочки я уже перестану замечать, что в комнате нет дров.
– Черт бы тебя побрал, Хейзлтон! – Робу не нравилось, когда кто-то даже в шутку намекал на его бедность. Он изо всех сил старался ее скрыть. Конечно, не от Тома Хейзлтона: у них почти не было секретов друг от друга. Но это в данном случае значения не имело. Роб встал и зашагал по комнате, затем подошел к камину и бросил в него длинную кривую ветку.
– Прости, дружище. Не сдержался. Знаешь, я просто восхищаюсь твоей библиотекой. – Хейзлтон улыбнулся и взял у Роба стакан с бренди. – Ты ведь знаешь, что мне придется заплатить Тесси. Должен я дать ей свои деньги?
– Пожалуйста. Я обещаю отдать, как только найду золотую жилу. Между прочим, мне кажется, что я ее нашел. Удача буквально на меня свалилась сегодня днем, – мрачное выражение вдруг исчезло с лица Роба.
– Браво! Ты выиграл в «Уайтсе»? Или на петушиных боях? Поздравляю.
– О нет. Это была кобылка.
– На тебя свалилась удача, но это была кобылка. Что-то не понимаю. На каких скачках ты играл?
– Я говорю о кобылке в юбке. Ты слышал когда-нибудь о леди Элизабет Фортескью? – спросил Роб, и лицо его засияло.
Хейзлтон с любопытством смотрел на друга. Такой энтузиазм из-за дамы. Совсем не похоже на Роба. Его интересы были далеко: пьянка, девочки, скачки, бокс, азартные игры, снова пьянка. Он редко посещал светские балы, приемы и ужины во время сезонов. Ему было на них совершенно не интересно. До самого последнего времени. Теперь же, как было известно Тому, Роб решил найти богатую невесту и жениться на ней как можно поскорее. Но сама идея не вызывала у него никакого вдохновения.
– Леди Элизабет Фортескью. Хм. Она случайно не родственница Хью Фортескью, графа Фортескью? Он – лорд – наместник Девоншира и прочая и прочая. Ему сейчас столько, что у него вполне может быть дочь на выданье. Как такая богатая крошка могла свалиться тебе на голову?
– Нет, нет, это не та Фортескью. Ее отец – лорд Стенбурн, его резиденция в Суффолке. Он умер, но леди Фортескью и его вдова живут в Найтсбридже в очаровательном доме. Я спас ее, когда этот дурак Артур Персиваль повез ее кататься в фаэтоне своего брата и она из него выпала. По его вине! К счастью, она осталась цела, только очень испугалась. Это случилось в Гайд-Парке, а я оказался рядом. Она согласилась поехать завтра со мной на прогулку.
– Необыкновенно хорошенькая, Том, – глаза Роба сверкнули.
Хейзлтон был по-прежнему озадачен.
– Она участвует в сезоне? – спросил он, наконец.
– О да.
– Высокая, копна каштановых волос, карие глаза, очень живая?
– Точно.
Хейзлтон вертел свой монокль в оправе, покрытый зеленой эмалью.
– Роб, мне неприятно тебе говорить. Но я должен, честно.
У леди Элизабет это уже четвертый сезон. Все подруги моей матери только об этом и говорят. Ей должно быть двадцать два или двадцать три года. Ее мама в слепой любви продолжает выставлять ее напоказ в напрасной надежде, что она за кого-нибудь выйдет замуж. Почему она до сих пор тихонько не удалилась и не занялась разведением роз или воспитанием детей своего брата, или еще чем-нибудь, я не имею ни малейшего понятия. Но нынешняя ситуация должна быть для нее ужасно неловкой.
Роб сдвинул брови. Эта очаровательная девушка не может выйти замуж? Как такое может быть? Безусловно, ее богатство могло бы привлечь любого кавалера, даже если бы на нее было страшно смотреть, а это совершенно не так.
– Я полагаю, ты с ней знаком? – спросил Роб. – Как ты думаешь, почему она не может выйти замуж?
Хейзлтон рассмеялся.
– Да, я знаком с ней. И поверь мне, Роб, она как раз то, что тебе нужно, насколько я знаю. В ней очень сильно развит материнский инстинкт. Объяснить? Если я чего-то и ненавижу, так это материнскую опеку. Что ты скажешь, если барышня постоянно за тебя волнуется? Переживает из-за твоих воротничков, или галстука, или мятого носового платка, или боится, что твои уши замерзнут, потому что шляпа их не закрывает. Я тебя спрашиваю! Думаю, что можно это еще как-то переварить в своей жене, если ты такой дурак, что женился, но…
– Она не вела себя так со мной, – упрямо заявил Роб.
– Нет? Все еще впереди. И я так понимаю, что она очень разборчива. Разборчива! Как она может быть разборчива, если это ее четвертый сезон? И, тем не менее, я слышал, что она отвадила несколько потенциальных женихов еще до того, как они решились просить ее руки. Ричард Бичем один из них. Он мне сам рассказывал.
– И он не возражал против ее опеки?
– Думаю, он был готов смириться с чем угодно, лишь бы наложить лапы хоть на часть состояния Стенбурнов. Между прочим, она хорошо танцует. Хочешь потанцевать, Роб? – усмехнулся Хейзлтон. Сейчас это ему казалось чрезвычайно смешным.
