Что же выяснилось: оказывается, джурджи успели обрасти целыми промыслами, как законными, так и незаконными. Пограничные банды, такая как эта, живущие грабежом и разбоем на окраинах цивилизации, между царствами и антосами кратистосов, вынюхали свой шанс. Понятно, что не было и речи о фронтальном нападении на джурджу, атака на купеческий караван принесла бы гораздо больше выгоды; но ведь имелся и другой способ, как выдавить деньги от аристократов севера. Бандиты ждали, когда небольшая группка отъедет на охоту — и вот тут наиболее значащих охотников похищали. Чтобы не совершить ошибку в плане идентификации, за участниками джурджи внимательно следили еще в городах Золотых Царств: кто здесь наиболее важный, кто платит, кому кланяются. Лучше всего было похитить его родственников, на дети становились самой желанной добычей. Аристократы платили сотни талантов. Обмен проводился в пустынных областях Садары или в глубине джунглей, под дикими антосами.
Пан Бербелек вспомнил про, якобы, вора на базаре в Ам-Шасе. Ну так, нужно было догадаться.
Тем временем вернулся Ливий с зеврами.
— Даже поверить трудно, — качал он головой. — Александрия гудела бы от сплетен. А тут никто даже и не заикнулся.
— Это не тот город, где человек добровольно признается в слабости, — заметил на это пан Бербелек.
Тобиас встал над разбойником.
— Но ведь большинство джурдж ведут нимроды; как могли вы ожидать, что вас не выследят?
— Не выследили. Никогда перед тем… Три раза…
Иероним глянул на Ихмета, поднял бровь. Перс приложил пальцы ко лбу.
Связанных разбойников забросили на зебр и отправились шагом назад, в лагерь джурджи. Солнце еще не начало выкапываться из-под земли. Пан Бербелек ехал рядом с зеброй старшего бандита (его звали Хамисом) и выслушивал в тишине африканской ночи спешную исповедь — что только Хамис мог выдать, что только годилось для предательства. Их пятнадцать человек, командира зовут Ходжрик Кафар, это дезертир из Мемфисской Гвардии. В Эгипте, Аксуме, Хуратии, Эфремовых шейханатах и в Золотых Царствах за головы пятерых из них назначены награды. Среди них нет ни одного ареса или нимрода, имеется один демиург воды, который открывает им источники в пустынях. Все вооружены кераунетами. В их лагерь можно попасть так-то и так-то; сменяются тогда-то и тогда-то, если есть стража, то здесь и здесь. Так вы оставите мне жизнь, эстлос?
Смена разведчиков должна была произойти завтра, так что ждать было нечего. Пан Бербелек отдал пленных под охрану Н’Те. Папугцу же приказал объявить, что через час выступит военная экспедиция, есть возможность добычи трофеев, славы и благосклонности богов. Нужно пятьдесят храбрецов! Понятное дело, в воздух поднялись все куррои. Что же касается охотников, то с Иеронимом отправятся, естественно, Ихмет, Тобиас, Зуэя и Папугец, но и тут желающими оказались практически все — наконец-то настоящее приключение. На них должны были напасть разбойники! Будет чего рассказать. Даже пожилой Ап Рек впал в форму юношеского возбуждения. Пан Бербелек отказывал. Абель спросил только раз; ему тоже отказал. Алитея с Клавдией, услышав краткое «нет», обиделись на всю оставшуюся жизнь. Когда паковали на хумиев запасы, Иероним отдавал Шулиме последние указания. Та выслушивала их молча. Под конец подала ему руку. Он поцеловал внутреннюю часть запястья, горячую кожу над пульсирующими жилками.
Караван и отряд Бербелека выступили в противоположных направлениях, быстро теряя один другого с виду. Дюжина животных и полсотни воинов-негров, растянувшись длинной змеей, направлялись прямиком к встающему над саванной Солнцу, в тот туннель жаркого сияния, что открывался на линии горизонта. Н’Зуи начали петь, поднимая голос в соответствии с ритмом бега. Ихмет немедленно поскакал вперед, расплавляясь в солнечных лучах. Пан Бербелек остался сзади, замыкая череду воинов и животных.
Через полчаса рядом с ним появился Абель на покрытой потом зевре. На вопросительный взгляд отца он ответил широкой улыбкой.
— Думаешь, будто можешь мне что-либо запретить?
Пан Бербелек хлестнул его рыктой по груди. Парень свалился с зевры.
Иероним придержал свою Ульгу; подождал, пока сын снова не усядется на свою зевру.
— А теперь будешь слушать мои приказы.
— Так точно, эстлос.
Прямиком в Солнце, в Солнце, в Солнце, когда с каждой минутой растет жара, и сухой воздух расцарапывает горло, с каждым вздохом более стиснутое; если нужно произнести предложение, слово, то вначале следует сглотнуть слюну, а поскольку слюны просто нет, то, прежде чем открыть рот, тянешься за баклажкой. Капюшоны натянуты на головы, шляпы надеты, труффы обмотаны вокруг тела — откуда бы не была родом, тень всегда благословенна. Тень, прохлада, влага — вскоре ни о чем другом просто нельзя не думать; разум уходит из-под власти воли. В полдень они не остановились, и не остановятся до тех пор, пока не доберутся до цели. Н’Зуи бежали без отдыха; белые все это выносили намного хуже. Тобиас начал обливаться водой — когда при очередном своем возвращении это увидел Зайдар, то выругал аристократа на трех языках. Когда же после полудня они пересекали болотистую речушку, не остановились лишь нимрод, арес и пан Бербелек вместе с ведущими хумиев неграми.
Ко времени Коленопреклонения Солнца Зайдар принес известие, что скальная формация, которую указал Хамис — наклоненная призма посреди равнины — находится сразу же за горизонтом. Следовало подождать до заката, прежде чем нимрод мог бы прокрасться ближе и разведать точное расположение банды. Н’Те назначил часовых и людей, занимающихся животными. Пан Бербелек приказал опорожнить кишечники. Естественно, никакого огня, никаких трубок и никотиан. Сам он отошел от круга воинов. Усевшись на разогретый камень, он писал в лучах заходящего Солнца: «
Как обычно, возвращения нимрода никто не заметил.
— Никаких часовых. Все под западным склоном, тринадцать человек. Один костер. Большинство животных спутано, в нескольких сотнях пусов к югу. Кераунеты под рукой, наверняка заряженные. Они только-только начали есть.
Пан Бербелек подозвал Папугца и Н’Те.
— Три отряда: Север, Юг и Засадный. Мы подойдем прямиком на расстояние выстрела. Север и Юг по дуге, прямо к скале. Ждать грохота. После этого двухсторонняя атака. Засадный отряд — за нами. Если кто вырвется, мы снимаем его из кераунетов. Потом вы — и к животным. Не добивать. Вся добыча — ваша. Понял?
— Д-да.
— Тогда пошли!
Снова они крались, пригнувшись к земле, разводя руками высокие травы, с тяжелыми кераунетами за спиной, у каждого — по два. Золотая саванна подходила почти что к самой скале; стрелять нужно будет стоя. Уже через сотню шагов пан Бербелек заметил в темноте первые отблески разбойничьего костра; но пришлось подойти значительно ближе, чтобы рассчитывать на какую-нибудь точность выстрелов, пускай даже и в накладывающихся антосах нимрода и ареса. По крайней мере, благодаря этим антосам, все двигались бесшумно, никто не споткнулся, не чихнул, не уронил оружия — а такие вещи встречаются очень даже часто. Хотя, наверняка, не с воинами Н’Зуи.
Пану Бербелеку удалось даже различить среди силуэтов людей, собравшихся вокруг небольшого костра под скалой, мужчин и женщин (женщин была пара). Он приказал остановиться. Теперь следовало обождать с четверть часа, чтобы быть уверенными, что отряды Юг и Север вышли на свои позиции. Иероним расставил стрелков. Сам он в центре, слева Зайдар и Абель, справа Зуэя и Ливий. При этом он
