За эти полгода они не обменялись более, чем десятком фраз. Аурелии было интересно узнать причину увечья Янны — неужто она не могла оплатить услуги какого-либо текнитеса тела? — но спросить об этом не отважилась. Может быть, жительница Вис тулии и вправду уже потихоньку впадала в старческое безумие.
— Я знаю, что Солнышко с половиной Третьего Уяда стоит на линии Бурной, — тихонько бормотала Янна, непонятно, то ли самой себе, то ли глядящему на нее над краем кружки эстлосу Бербелеку. — Ближе имеются гарнизоны в Кольне, Чертыче и Нивах, но они не выступят, у них приказ сидеть на заднице и следить за собственными землями. Остается Трепей и Третий. Допустим, что Чужебрат послал им тревожный вызов, как только мы перешли границу… Если учесть дожди… Четыре дня.
— Но ты имеешь в виду только кавалерию? — удостоверился Олаф.
— Да, конница Трепея может появиться здесь уже через четыре дня. Та вторая полусотня кавалерии с Жобаллой, которую ты выслал за реку, — обратилась Янна к стратег осу, — пока что уничтожает малые группы по дюжине всадников, ведущих разведку. Пока что это всего лишь патрули, но в любой момент кто- то может прислать сюда большую группу. Тьфу, на месте Трепея я такую давно бы уже выслала, хотя бы по причине родительской заботы. Сколько это мы уже перехватили — десяток гонцов? Тут и слепой уже бы заметил. Уж я — точно.
— У Жобаллы имеется приказ сразу же отходить, — эстлос Бербелек цедил кахву.
— Жобалле лишь бы кусать и тут же отскакивать. Ты же знаешь кавалеристов. Впрочем, у него, возможно, уже и нет шанса.
От чугунной печки расходились волны жара. Аурелия невольно поворачивала лицо к огню. Порте широко усмехнулся ей, открыв желтые зубы. Он одновременно заваривал кахву, тею и пажубу, прибавляя к каждому напитку различные экзотические приправы, доставляемые ему регулярно в жестяных коробках с гербом Купеческого Дома НИБ. Вскоре палатку заполнила смесь острых запахов, даже хоррорный заглянул.
Пажуба была для капитана Полянского. В последнее время она сделалась очень популярной в центральной Европе (что эстлос Бербелек использовал в качестве аргумента, чтобы доказать арретесово влияние Чернокнижника).
— Собственно, я уже должен вас покинуть… — Полянский, чувствуя себя неловко, потирал нос. — Из моего здесь присутствия Рог мог бы сделать выводы, которые…
— Так, так, — перебила его Янна, — мы все это знаем: буйства жаждающего мести стратег оса, частная войнушка Иеронима Бербелека; в случае поражения Казимир со Световидом умывают руки.
— А что! — вспыхнул Полянский. — Или вот он останется, чтобы свидетельствовать перед Трепеем от имени Тора? — он вытянул палец в сторону Олафа Запятнанного.
Крыса кратистоса Норда пожал плечами.
— Тор уже много лет ведет открытую войну с Чернокнижником. Здесь нечего скрывать. Мы с охотой будем приветствовать стратегоса Бербелека на северном фронте.
— Войну ведет, как же! Рог никогда не пошел с войсками на Норд, только по большим праздникам устраиваете пограничные стычки, взаимно насылаете корсаров на вражеские корабли.
— Тихо, успокоились! — рявкнул стратегос. — А то всех погоню! Мы не победили, но и поражения пока тоже не понесли! Ночью я поведу штурм, подтянем на бегемотах пыресидры и пойдем в глубину города. Если только Крыпер не наготовил там каких-нибудь чудес. Когда там Бартош прибудет с рапортом?
— Я пойду с тобой, кириос, — отозвалась Аурелия. — Если ты лично желаешь повести атаку… пойду с тобой.
— Не знаю, не думаю, чтобы это было хорошей идеей, чтобы так рисковать, эстлос, — заметил Олаф, осторожно поставив на колене кружку с теей.
— Наступление под плотной морфой стратегоса, тут имеется шанс, — заявил Бербелек. — Без дополнительной поддержки… другой надежды на быстрый перелом я не вижу.
Аурелия раздраженно качала головой. Дым подавливаемой злости начал кусать в горле.
— Полный Византийский Хоррор приплывет сюда, самое позднее, через две недели, первая сотня может появиться в любой момент. Не понимаю, кириос. Это глупо. Чернокнижник никуда не убежит, адинатосы тоже не сбегут. Подожди.
— Если мы не займем город в течение ближайших трех дней, нам придется отступить, — сказал стратегос Бербелек, отложив пустую кружку и запуская руку во внутренний карман кируффы за никотианой. — Почитай учебники по ведению войны, что там пишут про осады. Соотношение сил должно составлять, не меньше, чем три к одному в пользу осаждающих, по правде же рекомендуется десять к одному. А у нас какое? Один к двум или даже трем. У меня имеется восемь хороших пыресидер, дюжина бегемотов, чуть больше сотни кавалеристов и пол тысячи регулярной пехоты, еще пол тысячи наскоро обученных добровольцев, которые, собственно, валяются в окопах, пукают из кераунетов, пожирают провиант и провоцируют драки. Зато Крыпер Чужебрат сидит в Коленице с полуторатысячным гарнизоном Третьего Уяда; и сидит он здесь почти семь лет, укрепился как надо; он был готов, линия фронта проходила в нескольких десятках стадионов к западу отсюда. Это громадный успех, что нам вообще удалось замкнуть его в регулярной осаде. Так чем является эта моя атака? Безумием. Самоубийством. Крайним риском. Вот если бы у меня имелся предатель там, внутри, полная неожиданность и открытые ворота… Но вот так? Ему же достаточно ждать подкреплений.
— Тогда почему же?…
— Потому я должен одержать эту победу. Знаешь, что напишут все европейские газеты, когда Иероним Бербелек отобьет у Чернокнижника Коленицу?
— Выходит, вся эта битва ведется только ради газетных заголовков…?
— За то, чего отражением они являются.
— Все же, тебе следовало бы подождать Хоррор, кириос, — повторила Аурелия.
— Нет. Ему уже известно, что я иду на него. Именно сейчас, несмотря ни на что, я еще смог перейти здесь фронт и окружить Коленицу; чуть ранее, мне вначале пришлось бы выиграть целую войну, чтобы вообще подойти к городским стенам. Сейчас же самое время и подходящий момент для всего, и именно сейчас такое время открылось — сейчас я могу выстроить Форму победы, которая дальше понесет меня уже сама, словно этхерный эпицикл. А если брать год раньше или год позе — было бы слишком рано или слишком поздно, я бился бы головой в стенку.
— Это своеобразное умение, подобное умению мореплавателя, — буркнул эйдолос Тора. — Подхватить в паруса ветер Истории, когда он дует в твою сторону.
— А на какие умения, — заскрежетала Янна, — похоже умение, позволяющее всегда повернуться таким образом, чтобы История тебя не сдула?
Обменявшись парой предложений со стражником, в палатку вошел покрытый грязью вестовой с отчетом о сражении. Он отдал салют стратегосу и начал выбрасывать из себя на ломаном греческом поток чисел, имен и описаний позиций. Аурелия только махнула рукой и вышла из шатра. Через минуту к ней присоединился Олаф Запятнанный; в руке он все еще держал кружку с горячей теей.
Лунянка искоса поглядела на нордлинга.
— И что скажет Тор?
— Тор ничего не скажет. Тор только грохнет кулаком по столу.
— И?
— А как ты думаешь, зачем я сюда с вами приехал?
— Сдать рапорт Тору, чтоит ли ставить на Иеронима Бербелека. Захватит ли он Коленицу; и как он это сделает; и что бы при этом Тор подумал.
— Это тоже.
Аурелия сморщила брови. Что он хотел внушить? Если бы это и вправду была какая-то тайна кратистоса, то не наводил бы девушку на нее столь сознательно. Ведь ему прекрасно известно, что она все это повторит стратегосу. Следовательно, врет. Но как на самом деле звучит эта ложь?
— Его уже боятся? — прошептала лунянка.
— Если он действительно способен победить Чернокнижника… Подумай. Иллея может и не вернуться, а вот он здесь останется. Из чьих земель пожелает он выкроить для себя владения?
Аурелия глядела на крысу с откровенным недоверием.
