На плантации работники и их семьи заканчивали ужинать. Хотя некоторые и вышли посидеть у фургонов, большинство оставалось дома, помня события, произошедшие днем. Ник не появлялся, очевидно, боясь вызвать смех подчиненных своими синяками.
Сердце Джулии ныло, когда она думала, где сейчас Эдвард. Вдруг по трейлерам разнеслось сообщение о том, что помощники шерифа округа прибыли на плантацию.
Довольно скоро полицейские, с которыми был Фернандо, отыскали Джулию.
– Слава Богу, ты в порядке, – сказал, перекрестившись, Руис.
Джулия бросилась обнимать избавителя и спросила:
– Где Эдвард? С ним все в порядке? Если нет, то…
Фернандо рассказал, что босс сейчас в больнице с парой сломанных ребер и легким сотрясением мозга, без серьезных повреждений и угрозы для жизни.
– Пожалуйста, – взмолилась Джулия, – отвезите меня к нему.
– Обязательно, не волнуйся, – пообещал Руис. – Но сначала помощники шерифа просят тебя опознать людей, избивших Гонсалеса.
Полицейские привели Ника.
– Это он избивал моего мужа, – сказала Джулия.
– А этот? – спросил Фернандо, кивая в сторону начальника Ника. – Он тоже участвовал в драке?
Она кивнула, а затем дала точное описание третьего участника потасовки. Поблагодарив Марию и ее мужа за помощь, Джулия проследовала за Руисом к машине.
– Гонсалес с ума сходит от беспокойства, – сообщил тот по дороге. – Он не поправится, пока не увидит тебя.
Когда они приехали в больницу, на часах было уже десять вечера. Репортеры с телевидения, к полному неудовольствию медсестры, брали у Гонсалеса интервью.
Вездесущая Лада Оруэлл вовсю флиртовала с Эдвардом, несмотря на его синяки и ссадины. Джулии сразу же стало неприятно.
Тут Эдвард заметил жену.
– Джул!.. Слава Богу! – воскликнул он, забинтованной рукой подзывая Джулию к себе.
Она так и предстала перед камерами: растрепанная, оборванная, грязная. Гонсалес обнял жену настолько крепко, насколько позволили его сломанные ребра, и представил ее всем с гордостью:
– Моя жена Джулия. Мы вместе с ней были в Ватерхаусе.
Не отпуская ее руки, он продолжал отвечать на вопросы журналистов. Очень скоро репортеры умчались прочь, их ждал вечерний выпуск новостей.
– Как ты? – спросил Эдвард жену. – Этот ублюдок не тронул тебя?
Джулия покачала головой.
– Одна семья спрятала меня у себя в фургоне.
– Я им обязан, – сказал Эдвард.
Им недолго пришлось побыть наедине. Сначала лаборант пришел взять его кровь на анализ, а потом лечащий врач делал обход. Он попросил всех покинуть палату, чтобы осмотреть пациента.
Пока шел осмотр, Джулия и лаборант болтали в холле, и он рассказал, что знает Гонсалеса еще со школы.
– Я не видел его сто лет, – заявил разговорчивый собеседник, – с тех пор как мы с женой встретили вас с Эдвардом в ресторане почти два года назад. Не думаю, что вы помните тот случай.
Сердце Джулии пронзила боль. Лаборант говорил о Мэри. Они с сестрой действительно были внешне похожи.
– Я тогда заметил, как вы любите друг друга… Старина Эд, наконец, нашел свою половинку, – добавил он, бросив взгляд на обручальное кольцо на пальце Джулии. – Обязательно расскажу жене, что встретил вас.
Джулии вновь напомнили, что Эдвард любил ее покойную сестру. Вполне вероятно, что он бы простил Мэри, узнав о ребенке.
Не уверена, что я смогу жить на обломках счастья своей сестры, в отчаянии подумала Джулия. Или делить постель с человеком, продолжающим любить другую. Брак только ради ребенка не может быть нормальным.
Когда им позволили вернуться в палату, Джулия пребывала в молчаливой задумчивости и не возражала против того, чтобы Фернандо отвез ее домой. Она едва коснулась губами щеки мужа, уходя из больницы, и чуть не забыла попрощаться с Руисом, когда тот подбросил ее к дому.
Даже не помывшись и не переодевшись, Джулия отправилась к родителям Эдварда забрать Джонни.
– Эд в порядке, – сообщила она взволнованной Нонне, только что посмотревшей сообщение в вечерних новостях. – За манежем я заеду завтра, перед тем как навестить Эдварда.
Вернувшись, домой, Джулия расцеловала и уложила в кровать спящего Джонни, как обычно державшего пальчик во рту.
Сразу после этого она отправилась в душ. Стараясь не думать о плохом, минут двадцать наслаждалась
