– Погляди! Ивиль!
Утренняя звезда висела низко над горизонтом, поблескивая в лучах еще не взошедшего солнца.
– Добрая примета!
Гвин вскользь подумала о Возионе и его бесчисленных приметах.
Кругом стояли палатки, возле них суетились люди. Гвин пошла с Тибалом, улыбаясь меченым и изо всех сил стараясь внушить им уверенность в своей предводительнице. Рарагашцы разбили лагерь на невысоком, но крутом холме. Солдат вокруг было очень мало – в основном пожилые мужчины, приданные им в охрану. Вид у них был довольный: повезло с назначением, не придется махать мечом.
Гвин увидела Пар А-Сиур, которая организовывала санитарный отряд из ивилгратов. Гвин напомнила им свой приказ оставаться со стражей и ни в коем случае не приближаться к полю боя.
Палатки джоолгратов стояли отдельно. Здесь командовала Зиберора. Тем, кто читает мысли, поле боя причиняет невыразимые страдания, поэтому очень мало джоолгратов согласились участвовать в кампании. Зато из них получались превосходные разведчики. Зорг, наверное, лучше осведомлен о планах и расстановке сил врага, чем любой другой полководец в истории Куолии.
Вот Раксал, стоически возглавляющий отряд муолгратов. Этих подбадривать не надо: они не знают страха и предстоящая битва их ничуть не волнует. В хрониках Рарагаша не было ни одного упоминания о выступлении муолгратов в поддержку какой-либо из воюющих сторон.
А вот и Лабранца Ламит во главе отряда огоулгратов. Эту женщину не удержала бы дома вся карпанская орда.
Авайлграты, обреченные бесконечно менять свой облик, не могли участвовать в битве, но многие все же прибыли, чтобы хоть как-нибудь помочь Гвин – в качестве поваров, посыльных и прочих.
Кроме Тибала, ни одного шуулграта в лагере не было. Но многие записались в боевые отряды, будучи уверены, что им не суждено умереть в этом бою: в последний год перед смертью на шуулгратов находит слабость, которая сама по себе сделала бы их непригодными для воинской службы. Однако многие, по словам Тибала, знали, что им грозит тяжелое увечье.
– Ну, все, – весело сказал Тибал, когда они закончили смотр и меченые разошлись по своим постам. – Может, пойдем посмотрим начало сечи? Завтракать, полагаю, ты не хочешь. Собственно, не полагаю, а знаю точно.
Гвин сжала руку Ниад.
– Нет, не хочу. А что это такое?
– Это – флаг.
– Вижу, что флаг! Чей? Белые лучи на синем поле? Погоди, это же эмблема Пантолиона!
Тибал улыбнулся, и в эту минуту его лицо осветили первые лучи солнца.
– Теперь это твоя эмблема.
«Он меня нарочно дразнит», – подумала Гвин и не стала просить разъяснений. Тибал провел ее по росистой траве к краю обрыва. Перед ними расстилалось поле битвы.
– Вон они, – серьезно сказал он. – Можешь взглянуть на наших врагов – другого такого случая не представится.
Судьбы! А Гвин было подумала, что эта темная масса – лес. Она уже пришла в движение и неумолимо надвигалась, как туча или океан. Гвин была поражена численностью врага. Она думала, что их во много раз меньше. Вдруг рука Ниад дрогнула. Что это? Кто-то зовет ее по имени.
– Гвин! Гвин-садж! Госпожа Председательница!
К ней бежала хрупкая пожилая женщина с искаженным лицом. Седые волосы развевались по ветру. В глазах застыло смятение.
– Помоги, пожалуйста! Не пускай его!
– Успокойся! – воскликнула Гвин, отшатываясь от женщины и поднимая свободную руку. – Кого не пускать? И кто ты?
– Да Ордур я, кто же еще! – завопила женщина. Она была так взволнована и так шепелявила беззубым ртом, что ее слова было трудно разобрать. – Джасбур обещал помочь мне на кухне, а вместо этого ушел. Взял меч и ушел. Сказал, что будет сражаться вместе с нурцийцами. Его убьют! Я знаю, что его убьют!
Женщина заломила костлявые руки. Ордур? Гвин оторопела.
– Я не знала, что ты изменился. И она… он тоже. Но как я могу его не пустить?
Тысячи женщин в Куолии так же дрожат за своих мужей и братьев, но Ордур… Ордур был ее другом. Наверно, и остается другом. Нельзя же забывать хорошее.
Она сердито спросила Тибала:
– Если уж ты все равно торчишь рядом, скажи хотя бы, что случится с Джасбуром.
Тот пожал плечами:
– Ничего с ним не случится. Честное слово! Он как-то напрягся и закрыл глаза.
– Спасибо, Тибал, огромное тебе спасибо! Ты не представляешь, как я тебе благодарна.
Женщина обхватила шуулграта за шею и крепко поцеловала. Потом вытерла ладонью слезы и пошла прочь. Ее седые космы по-прежнему развевались по ветру.
– Вот уж не соскучишься, – сказал Тибал, вытирая тыльной стороной руки рот. – Чесночная колбаса на завтрак!
