сегодня?»
И ударил Твак копытом о землю четырнадцать раз, а потом остановился.
И сказал Негрол: «Согласись, Агваш, не правда ли, ты не видел еще в жизни коня замечательнее, чем Твак? Ты купил у меня четырнадцать голов, и ты должен мне мешок золота!»
И обеспокоился тогда Агваш за свое золото. Но, обдумав это еще немного, решил он, что Негрол мог и догадаться, какой вопрос задаст Агваш Тваку, и подсказать ответ человеку по имени Пило заранее.
– Этот твой Пило – замечательный дрессировщик, – сказал он, доставая серебряную монету. – Я задам еще вопрос, но он должен будет уйти туда, где конь не увидит и не услышит его сигнал.
Он ожидал, что человек по имени Пило будет противиться таким условиям, но тот даже не думал. Он дал Агвашу овсяную лепешку в обмен за его монету, а потом пошел и стал за палаткой Могура-корзинщика, где Твак не мог его видеть. Тут увидел Агваш, что все зрители улыбаются, и стало ему еще страшнее. Он решил задать такой вопрос, ответа на который не мог знать никто в деревне, кроме него самого, чтобы никакой тайный помощник в толпе не смог подать сигнал коню.
– Твак, – сказал он. – Три ночи пришлось проторчать мне в городе Пульнке по дороге сюда. Скажи, сколько дев обнял я в городе Пульнке?
И стукнул Твак копытом по земле четырежды, а все зрители захлопали в ладоши.
И заплакал Агваш, и дернул себя за бороду.
– Воистину, – сказал он, – не видел я коня замечательнее, чем этот, и я должен своему старому другу мешок золота, да сгноят боги его легкие и да наполнят его потроха червями и прочими хворобами.
И сжалился тогда Негрол над его бедой, и сказал ему так.
– Увы, – сказал он, – нет цены этому коню, и не продаст этот человек по имени Пило его ни за какие деньги. Но видят боги, ты, друг мой, самый строгий и зоркий судья в лошадях, с каким я имел несчастье иметь дела. Поэтому есть у меня к тебе еще одно предложение. Может статься, что в этого коня вселился демон. Или может статься, у этого человека по имени Пило есть секрет, способный принести неплохой доход всякому, кто его узнает. Оставайся у нас в деревне и наблюдай. И если через три дня ты сможешь рассказать мне, каким образом Твак творит свои чудеса, я верну тебе оба мешка золота. Но если не сможешь, сам отдашь мне еще столько же.
И сильно расстроился Агваш при мысли о том, сколько же это золота придется ему отдать в случае проигрыша, но все же согласился на новый спор и не сходя с места начал осыпать человека по имени Пило серебряными монетами за право задать вопрос коню.
И вышло так, что Твак ответил Агвашу, сколько у него братьев. Твак ответил ему, сколько колонн у дворцового храма в Мортлане, сколько горошин в горшке, сколько кабаков в Пульнке и сколько столов в каждом. Еще Твак стукнул копытом, как раз когда Агваш проводил правым указательным пальцем по шраму на левой руке, хотя тот был скрыт рукавом. И наконец, Твак ответил Агвашу, в какой день какого месяца родился брат отца его отца.
Конь отвечал на вопрос вне зависимости от того, в какую сторону стоял мордой, видел он своего хозяина по имени Пило или нет, или даже стоя в палатке наедине с самим Агвашем.
Это все было в первый день.
На второй день Агваш не стал больше тратиться на овсяные лепешки, но сел в тени на краю базара и стал наблюдать за конем Тваком. Однако мало что увидел он тогда, ибо никому в деревне не хотелось больше сомневаться в способностях Твака, и только чужаки готовы были платить втридорога за овсяные лепешки. Один лишь купец подошел спросить, сколько дней придется ему ждать одного важного для него письма, но на этот вопрос Твак отвечать отказался, так что человек по имени Пило вернул купцу его серебряную монету, а овсяную лепешку положил обратно в карман.
На утро третьего же дня Агваш снова пришел на базар. И увидел он там человека, ведущего в поводу хорошую верховую кобылу, и обратился он к нему со своими обычными для такого случая словами: «Не продашь ли ты мне, незнакомец, свою клячу, ибо собаки мои голодны и нету мяса у меня, чтобы накормить их?»
Человек вздохнул и объяснил, что кобыла эта – все, чем он владеет на этой земле, а также единственный близкий друг и источник дохода, ибо выигрывает любую скачку вне зависимости от соперников, но что он может подумать, не расстаться ли ему с этой кобылой, если собеседник его достаточно богат, чтобы предложить за нее разумную цену.
И отвел Агваш человека вместе с его кобылой к Тваку, и заплатил человеку по имени Пило серебряную монету, и спросил:
– Скажи, Твак, какую наименьшую плату возьмет этот человек за эту кобылу?
И ударил Твак копытом о землю семь раз, и сказал тогда Агваш человеку:
– Предлагаю тебе за эту кобылу семь золотых.
Тогда посмеялся человек над таким предложением и сказал:
– Клянусь, за такую кобылу даже и двадцать золотых предлагать – это грабеж.
– Воистину грабеж, – согласился Агваш и отошел.
И позже, в разгар дня, подошел этот человек к Агвашу, сидевшему в тени на краю базара, и сказал, что готов взять семнадцать золотых. Агваш же стоял на семи.
И в конце дня подошел человек к Агвашу снова. Плача, взял он у него семь золотых, отдав ему кобылу.
И встал тогда Агваш, и пошел в гончарную лавку, и купил там два самых лучших горшка, один оранжевый и один красный, оба с крышками. Солнце клонилось уже к закату, и пришел тогда Негрол к Агвашу, говоря: «Ну что, друг мой, скажешь ли ты мне, как творит Твак свои чудеса, или отдашь еще два мешка золота?»
– Не может такого быть, – отвечал ему тогда Агваш, – чтобы старый барышник не перехитрил старого коня, так что придется тебе, друг мой, вернуть мне те два мешка золота, что проиграл я тебе по старой дружбе.
И пошли они вдвоем к коню Тваку и хозяину его по имени Пило, и купил тогда Агваш две овсяные лепешки. И половина жителей Ванбурта собралась послушать, сможет ли Агваш объяснить, как творит Твак свои чудеса, ибо шла о нем слава как о человеке, что знает толк в лошадях.
И показал Агваш Тваку оранжевый горшок, и спросил:
– Скажи, Твак, сколько горошин в этом горшке?
И стукнул Твак копытом по земле четыре раза, а человек по имени Пило считал вслух, и остановился. И сказал Агваш Негролу:
– Друг мой, загляни-ка в оранжевый горшок и скажи мне, верно ли ответил этот конь.
И сделал тот, как его попросили, и сказал:
– Воистину так, в этом горшке лежит четыре горошины, не больше и не меньше.
И отдал Агваш Тваку первую лепешку. Тогда показал Агваш Тваку красный горшок и попросил коня, чтобы тот сказал ему, сколько горошин и в этом горшке. Твак стукнул копытом по земле раз, и еще раз, и еще, а человек по имени Пило все считал вслух, и когда они досчитали до ста, сказал Агваш Негролу:
– Друг мой, загляни-ка теперь в красный горшок и скажи нам, верно ли это?
И заглянул Негрол в красный горшок, и сказал:
– Надо же! Здесь ведь только три горошины!
Тогда Твак перестал бить копытом по земле, а человек по имени Пило вернул Агвашу одну серебряную монету, ибо не смог его конь сказать верно, сколько горошин лежит в красном горшке.
И увидев это, заплакал Негрол в сильном горе, и порвал на себе одежды, ибо решил он, что придется теперь ему вернуть старому другу два мешка золота, которые считал уже своими.
– Увы мне! – вскричал он. – Выходит, теперь ты знаешь, как конь творит свои чудеса. Так скажи мне быстрее, и я – ах! – верну тебе обещанные деньги, ибо нет под небесами человека честнее Негрола.
Но сказал ему Агваш на это:
– Нет, не знаю я этого. Пойду я теперь в свой шатер собрать два мешка золота, хоть это все деньги, что остались у меня теперь, и дети мои теперь будут страдать от голода, но я принесу тебе это золото, старый мой друг.
– Но ты же выиграл спор! – вскричал Негрол.
– Нет, проиграл, – отвечал Агваш. И так они спорили, кто из них кому должен два мешка золота, а все
