Вошедший Бомон закрыл за собой дверь и, как всегда, весело улыбнулся:
– Милорд, капитан Доберош вынужден покинуть нас по срочному делу, но четверо его подчиненных все еще здесь – маркиз Ваанен, лорды Дестьен, Ферно и Роже. Они хотели бы засвидетельствовать вам свое почтение.
– Зачем?
Что еще задумал этот настырный?
– Таковы правила приличия, милорд! – Бомон изобразил недоумение, – Эти господа прослышали о ваших попытках купить лошадей и, действуя, очевидно, с согласия и одобрения регента, любезно предлагают предоставить в ваше распоряжение необходимое количество голов на все лето. Все четверо – благородные сыновья знатных династий, с голубейшей кровью. Они также готовы выделить конюхов для ухода за животными. Эти конюхи могли бы при нужде усилить наши боевые возможности. Полагаю, милорд, столь щедрое предложение разрешит вашу транспортную проблему.
Лица двух других Клинков выразили полное недоумение – следовательно, план родился в голове одного Бомона.
– Невозможно!
– Это очень щедрое предложение, милорд. – Широко раскрытые глаза смотрели с детской невинностью, на губах еще не высохло материнское молоко. – Никаких военных кампаний в ближайшее время не планируется, так что и люди, и лошади получат необходимую практику.
– И во что мне это обойдется? Клинок покачал головой:
– Ни во что.
Что ж, с первого взгляда это представлялось идеальным решением, не требовавшим дополнительных просьб о помощи. Получить в свое распоряжение ресурсы Исилонда! Но ведь за всем этим что-то крылось.
– Ловушка! Западня! Когда в темном углу появляется бесплатный сыр…
– Вы сомневаетесь в благородстве почтеннейших и влиятельнейших семей Исилонда? Ваанены восходят к Варину Смелому, а предки де Роже…
Стул Аркелла грохнулся на пол. Он вскочил с побелевшим лицом и горящими глазами.
– Они будут сопровождать нас?
– Конечно.
– Предатель!
Бомон притворно удивленно вскинул брови.
– Это всего лишь особая верность, брат.
– Ты оскорбляешь меня! – воскликнула Изабель. – Я тебя ненавижу!
Она сидела на склоне Монмулина, глядя на вечерний, окутанный сумерками Лавилль – город, раскинувшийся у излучины реки. Был вечер в конце месяца Пятой луны, один Из тех прекрасных вечеров, когда воздух напоен запахом полевых цветов, когда над головой порхают бабочки, а в небе стоит одинокая звезда. Тишину нарушали лишь коровы, требовательное мычание которых доносилось откуда-то издалека, да расположившиеся где-то поблизости парочки.
Бо обхватил колени руками и, повернувшись, внимательно посмотрел на нее.
– Оскорбляю тебя, любимая? Нет-нет. Как я могу? В его глазах запрыгали веселые огоньки.
– Вот уже две недели ты говоришь, что любишь меня, что хочешь на мне жениться, а еще ни разу меня не поцеловал. Даже до руки не дотронулся!
Прийти сюда было его идеей. Должен же он знать, зачем парочки уединяются на склоне горы. А если не знал раньше, то мог бы догадаться сейчас – достаточно посмотреть на качающуюся траву и прислушаться. Она еще не совсем определилась, что будет делать, если он попытается, но он не пытался. А ей скоро на работу.
– Я пообещал, что не прикоснусь к тебе, пока ты сама не попросишь.
– Просить должна не я! Это дело мужчины.
– Дело мужчины держать слово. Скажи, что выйдешь за меня замуж.
– Нет! Ложью меня не возьмешь. Знаю, ты меня обманешь и сбежишь искать свою скиррианскую принцессу, сестру царя.
– Кто так говорит?
– Это все знают!
Он вздохнул и поднял голову, разглядывая город. Какой изумительный тонкий профиль! И вообще он весь такой подтянутый, аккуратный, собранный… невысокий, чуть выше нее. Черты лица вроде бы мелкие для мужчины, но и совсем не женственные. Даже уши маленькие, прижатые к черепу. И эти золотистые завитки!
– У царя нет никакой сестры. Есть двоюродная. Говорят, очень красивая. Может быть, мне лучше жениться на ней? Таша – приятное имя.
Изабель хотелось вырвать его глаза, хотя, конечно, он был куда быстрее и опередил бы ее. Если наброситься на него, что он сделает? Повалит на траву и поцелует?
Нет, первой она просить не станет! Упрямства ей не занимать.
– Приехал новый посол.