Утраченный идеал

– Да, Хэджбери. Отличный парень! Рыцарь моего Ордена. Самый заслуженный из всех Клинков.

– Ты скоро уедешь.

– Возможно. – Он снова посмотрел на нее. – Думаешь, мне не больно, Бель? В первый раз, когда я увидел тебя, я сошел с ума и поклялся, что ты будешь моей женой. У меня на первом месте подопечный, но, обещаю, ты всегда будешь на втором. Лорд уже стар и долго не проживет. Скажи «да», и мы поженимся сегодня же в присутствии любых свидетелей, достойных людей Исилонда и Шивиаля. Вассайл не позволит, чтобы я нарушил слово. Он воплощение чести. Из-за этого его все ненавидят. Когда мы уедем, ты останешься в доме посла как моя жена, а не кухарка. На обратном пути мы заедем в Лавилль, я уверен. А потом… лорд Вассайл уже никогда не покинет свой дом – он сам в этом поклялся. У него отличный замок. Мы будем там жить, и я куплю тебе красивые платья и, может быть, немного драгоценностей.

Изабель молчала, боясь, что скажет что-то не то. Бо не хвастал, к нему приходили самые благородные господа, все искали с ним встречи. Ее мать о таком не мечтала.

Он вздохнул.

– Чего я по-настоящему хочу, так это есть не на кухне. О! Чудовище! И так всегда! Сначала оплетал ее паутиной обещаний, а потом…

Она дрожала. Тело горело. Так легко прошептать «да». Даже суровая госпожа Гонтье отвела недавно Изабель в сторонку и спросила, отчего она такая раздражительная. А потом – вот чудо! – улыбнулась и сказала: «Не проси – поцелуй его сама! Поцелуй так, чтоб у него пар из ушей повалил. Если он мужчина, то остальное сделает сам».

Она выбросила ее совет из головы.

– Ты даже не знаешь, девушка ли я! Как было легче, если бы…

– Не важно. Я не девственник. Бель хихикнула и покраснела.

– Мужчины не могут быть девственниками.

– Могут. Только от них это мало зависит.

– Тебя долго не будет?

– Несколько месяцев.

– Ха! Предпочитаю вспоминать бывшего любовника, чем беспокоиться о пропавшем муже. А если не вернешься? Если лорд Вассайл умрет?

Его глаза похолодели.

– Не умрет! Мы доставим его в Шивиаль, и король наградит нас.

Она поднялась.

– Ты снова оскорбляешь меня! Отправляйся к своей королеве, глупец. А если после того как найдешь ее, вспомнишь обо мне, то тогда и приходи.

Бель рванулась прочь.

Он легко догнал ее и побежал рядом.

– И это все? Никаких обещаний?

– Никаких! Спросишь, когда вернешься. Если вернешься.

Она закрыла уши руками и устремилась вниз по склону.

Спорт царей

1

Дон-н-н! Звонил огромный колокол, самый звучный из колоколов Верхнего города, тот, который носил имя «Мать Тарик». Его гул потрясал древнюю каменную кладку и отдавался дрожью в костях горожан. Не успевали объятые паникой голуби рассесться на крышах и зубцах крепостных стен, как очередной удар подбрасывал их высоко в небо. Над Базарной площадью поднялись голоса поющих. Царь вернулся!

Батюшка вернулся! Дон-н-н! Кинск ликовал.

Не радовалась лишь, вероятно, царица Софья. Ее одолевали сомнения. Прошлым вечером появившийся на закате острый как бритва полумесяц возвестил приход Шестой луны. Это означало, что ее муж был в отъезде уже девять недель, и все эти недели она томилась в Верхнем городе, обреченная на безжалостно- скучное, беспросветное существование. Когда же он находился здесь, она становилась царицей, его супругой, хозяйкой дворца. Но страх все равно не проходил. Отсюда и сомнения.

Игорь возвратился этой ночью, но не зашел к ней, ничего ей не передал, не позвал. Предупрежденная служанкой, Софья пролежала несколько часов не смыкая глаз, ожидая, когда откроется дверь. Дверь не шелохнулась.

Даже сейчас, стоя у окна, выходящего на Базарную площадь, она нет-нет да и поглядывала на угловую дверь. Дон-н-н! Колокольный звон означал, что царь собирает двор. Наверное, в эту самую минуту его наряжали в торжественные одежды за той массивной, непроницаемой дверью. Сама Софья же оделась и была готова к выходу. Служанок она отослала, дабы они не стали свидетелями воссоединения царственной четы.

О возвращении Игоря ей стало известно еще несколько дней назад, потому что все князья и бояре, живущие не далее чем в двух днях езды от Кинска, получили распоряжение явиться ко двору, а во дворце уже начались приготовления к пиру. Близость встречи с друзьями и родственниками радовала Софью.

Длинное, до полу, одеяние было таким же внушительным, как сам дворец, – несколько слоев парчи и меха куницы. Украшенная рубинами корона весила столько же, сколько весит новорожденный, Облаченная во все эти наряды, обвешанная золотом и драгоценными камнями, похожая на колокол, Софья ощущала себя чем-то вроде национального монумента. В некотором смысле она и была им, наглядно демонстрируя богатство Скиррии, львиная доля которого принадлежала самодержавному правителю, царю.