Надо бы послать кого-то не слишком расторопного, подумал Дмитрий. Елене лучше остаться до родов в Фарицеве.
– Мы позаботимся о ней, пока тебя не будет.
– Пока меня не будет?
– Ты встретишь шивиальского посла на границе и проводишь до Кинска.
Дмитрий еще раз поклонился, старательно изображая радость. Ехать придется, наверное, в Трейден. Это где-то далеко на севере.
Что ж, Таша теперь важное лицо, и Игорь, пожалуй, прав, переводя ее в столицу. А Елена и ее ребенок нужны ему как заложники на время путешествия мужа и отца к границе. Игорь не терпел, когда его подданные бежали из страны, и считал это проявлением глубокой неблагодарности и даже изменой.
2
Два человека неторопливо ехали по каменистой равнине под невероятно огромным небом. Летний зной спал, но солнце и ветер не щадили людей; копыта коней топтали скудную травку, выжженную настолько, что кормом ее уже не считали. Над почти безжизненным ландшафтом вихрились клубы пыли, неугомонные и неуловимые, как заблудшие демоны.
Почти три месяца экспедиция Вассайла двигалась на восток, переходя из одного пейзажа в другой, меняя обильные луга и виноградники Исилонда на острые скалы Фитайна, округлые холмы – на сказочные замки, еловые леса – на березовые, дубовые, кленовые. Сейчас вокруг расстилались унылые сухие степи Долорта. Жизнь постепенно оскудевала. После блеска и роскоши Лавилля путешественники достигли обгорелых руин деревень, жалких останков, напоминающих о том, что война в этих краях столь же обычное явление, как засуха. Но даже и в этой пустоши Дестьен не давал охране расслабиться и то и дело рассылал разведчиков во все стороны. Эти двое как раз возвращались после такой вот рекогносцировки.
– Царь – безумец! – сказал маркиз. – Воюет со своим собственным народом. Самодержец, который может делать все что угодно, и часто так и делает. Надо быть сумасшедшим, чтобы доверить своего подопечного такому маньяку. Мало ли что взбредет ему в голову? Почему ты смеешься?
– Просто думаю, что мы с ним отлично поладим.
– Кто?
– Мы. Я и царь, – сказал Оук. – Мы же оба сумасшедшие.
– Я же серьезно! Неужели ты сомневаешься, что я пекусь о тебе, мой добрый друг?
Оук нисколько не сомневался в своем добром друге Орсоне – его милости маркизе Ваанене. Но искренность не всегда подразумевает полную откровенность. Самое странное, что случилось с ним за последние несколько Месяцев, это дружба сына рыбака с каменистого побережья Шивиаля с одним из благороднейших и знатнейших родов Исилонда, чей род не уступал в древности роду Вассайла.
Почему им обоим было так хорошо вместе, оставалось Загадкой. Будучи примерно одного возраста, они различать во всем, кроме любви к фехтованию и крепким женщинам. Орсон, гибкий, долговязый, порывистый, являл собой едва ли не полную противоположность Оуку. Его ежедневный доход превосходил то, что рыбак мог заработать за всю жизнь. Владелец нескольких графств, член Высшего Суда, наследственный защитник королевы Исилонда. Оук всегда считал себя не более чем младшим воином крохотной команды Бо – высочайший же ранг маркиза делал его командиром всего исилондского контингента. Впрочем, Ваанен предпочитал уступать более опытному Дестьену заниматься вопросами тактики и тылового обеспечения, а дипломатичному де Ферно вести дела с капризным лордом Вассайлом. Он также отдавал первенство в науке фехтования де Роже. Возможно, именно эта готовность уступать ветрам судьбы и объединяла его с Оуком.
Добравшись до вершины холма, они остановились. Внизу перед ними экспедиция растянулась по равнине длинной змейкой из четырехсот человек и почти тысячи лошадей.
Орсон продолжал клясть царя.
– Он выезжает на охоту с какими-то чудовищными, ужасными псами, по сравнению с которыми даже волки кажутся котятами. Науськивает собак на людей, и бестии рвут бедняг в клочья.
Оук только хмыкнул. Страшные рассказы о кровожадном царе и его жутких псах, носящихся по заснеженным просторам Скиррии, казались ему несколько преувеличенными.
– А ты слышал, что творится в Царицыне? – не унимался Орсон. – Безобразные оргии, мерзкие пытки, леденящие кровь ритуалы!
– Думаешь, меня пригласят?
– Куда?
– На эти оргии? Маркиз расхохотался.
– Ты и впрямь сумасшедший!
– Все эти рассказы идут от Басманова, – небрежно заметил Оук, – который вряд ли заслуживает доверия. Он же сам признает, что если вернется, то царь его повесит.
С Басмановым Бо познакомился в одной захудалой фитанийской таверне, где тот подавал пиво, и пригласил быть их проводником и наставником. Басманов знакомил путешественников с историей и обычаями Скиррии и обучал скиррианскому языку.
– Басманов знает, что говорит, – запротестовал Орсон. – Он же боярин.
– По его словам.
– Когда он сбежал, по приказу царя стрельцы замучили до смерти его жену и скормили псам детей!
– Это он так говорит. Мы же знаем, что Басманов – беглый каторжник.
И еще любитель побаловать слушателей баснями о своих необъятных владениях и бесчисленных любовницах.
