Но осеклась, увидев его взгляд. Он даже ничего не ответил, только посмотрел, и она замолчала.
Толком он ей так ничего и не рассказывал. Единственное, о чем она знала, это что Саня погиб на руках Степана и что Степа вынес уже погибшего товарища под обстрелом и смог отправить тело на родину. Но... ведь не один товарищ погиб у него там. А ездит почему-то он только к Саниной матери...
Но за долгие годы жизни со Степаном Даша поняла: вопросов лучше не задавать. Ответа все равно не услышишь. Секретов своих Степан не раскроет, и пропасть между ними никак не уменьшается.
Из Саратова Степан всегда возвращался почерневшим. Щеки западали еще больше, губы сжимались в тонкую полоску. Глаза страдали. Первые недели после поездок лучше было вообще с ним не разговаривать. Он срывался по поводу и без. Ладно бы только на нее, но и на сыновей тоже.
На любой детский вопрос звучал один и тот же жесткий ответ:
–?Отжиматься!
Сыновья обижались сначала. Ну, при чем тут отжимание, если они спрашивают о прогулке или про поход в кино? Но со временем привыкли. И подходили к нему, заранее отжавшись. У них даже свой язык выработался по этому поводу. Например, нужно было им по 100 или по 200 рублей на что-то... Да не важно на что: на подарок школьному товарищу, или на новый мяч, или на фломастеры... Подходят к отцу:
–?Пап, двадцать раз. Левая – восемь. Дай, пожалуйста, сто рублей.
–?Почему так мало?
Это отец не про деньги. Это про «левую». Это значило, что всего сын отжался двадцать раз, из них одной правой – двенадцать, а на левой – восемь. Уже к десяти годам они владели разными спортивными приемами, в том числе и отжиманием на одной руке.
–?Не получается больше пока.
–?Дойдешь до десяти, тогда подойдешь!
–?Ну, пап... – начинал клянчить кто-то из сыновей.
–?Хватит ныть! Не хочешь десять? Тогда двенадцать! Не меньше!
Они к своим десяти годам уже поняли, что спорить бесполезно, обманывать бессмысленно, обращаться к матери запрещено внутренними правилами семьи. Нет, с разговорами, за советами, за помощью с уроками – это пожалуйста. А вот просьбы – те только к отцу! Это уже не обсуждалось, не подвергалось ни сомнению, ни изменению, а выполнялось со всей строгостью.
Пацаны, как и их родители, тяготели к гуманитарным предметам. Невзирая на хулиганские наклонности, дерзость и уверенность в своих физических возможностях, а заодно и в чувстве превосходства над ровесниками, и Пашка и Яшка отлично писали сочинения, блистали по литературе и вполне сносно запоминали правила орфографии. География и история вопросов не вызывали, а вот начавшиеся в шестом-седьмом классе физика, химия, тригонометрия и прочая «фигня», как они называли эти предметы, были им не очень-то доступны.
Отец, кроме привычного «отжиматься», ничего придумать не мог. Даша была более конструктивна и предложила взять репетитора. Аттестат ребятам нужен приличный, даже если технические знания не очень-то и пригодятся для дальнейшей учебы.
Пацаны в тот момент уже мучились в восьмом классе. Вопрос о поступлении в вуз периодически возникал, но каждый раз возникал и диспут между родителями.
–?Какой толк, что мы с тобой закончили МГУ? – начинал кипятиться в таких случаях Степан.
–?Как это «какой толк»? – не понимала Даша.
–?Ну, и ты и я имеем диплом университета, что из того? Я – охранник плюс разнорабочий. Ты – корректор. Ни денег нам это не принесло, ни карьеры, ни удовлетворения.
–?Стоп! Стоп! – Тут уже Даша начинала повышать голос. – Если бы не твой отец, который загнал тебя в армию, ты мог бы стать крупным филологом.
–?Ерунда!
–?А ты забыл, да? Забыл, что тебя в аспирантуру приглашали? Что тебя распределяли в очень даже приличные места? Может, ты забыл свою блестящую дипломную работу? Свои наброски статей? А стихи? Новеллы? Эссе? Где это? Ты сам, своими руками похоронил в себе все возможности. Ну, да... извини... не совсем сам, а с помощью своего папы...
–?Ладно, успокойся! – Степан не хотел соглашаться с высказываниями жены и в то же время сознавал правоту ее доводов.
–?Да что «успокойся»? – Даша заводилась не на шутку. – Если бы не эта война, ты был бы уже кандидатом наук. Писал бы докторскую, стал бы профессором. Вся жизнь по-другому пошла бы. А я? Чем я виновата, что у нас двойня родилась? Может, с одним ребенком мы бы справились и не пришлось бы учебу бросать. Да ладно! Что тут говорить!
Она замолкала ненадолго. Потом опять:
–?Ты и детям хочешь жизнь поломать? Себе поломал, и им тоже надо?
–?Почему ломать-то?
–?А потому, что пусть поступают, пусть учатся, получают высшее образование. Я настаиваю!
На этом месте разговор, как правило, затухал, чтобы после следующей фразы Степана вспыхнуть с новой силой:
–?А в армию?
–?Что-о-о?
–?Ничего! Пойдут служить как миленькие!
Даша начинала всхлипывать, Степан замолкал.
–?Пусть сначала отучатся. Потом пойдут, – искала компромисс Даша.
–?Посмотрим... – уклончиво отвечал Степан. – Но служить будут. Это не обсуждается! Настоящими мужиками только армия их сделает.
–?Значит, ты себя настоящим мужиком считаешь? Значит, вот то, как мы живем, – это лучшее, что может предложить мужчина?! – Даша уже кричала, не контролируя себя и не пытаясь сдержаться. – А разве настоящий мужчина не должен любить жену? Разве он только свою физическую силу должен развивать? А выразить ласку? А приятные слова сказать? А удовольствие доставить женщине? Это кто должен?! Я по наивности своей думала, что именно настоящий мужчина способен на это. Может, мы отдыхали когда-то? Может, мой настоящий мужчина мне хоть один приличный подарок сделал за пятнадцать лет брака?
Степан отворачивался и норовил выйти из кухни, где происходил разговор. Но не тут-то было. Жена не отпускала его, кричала прямо в лицо:
–?Машина – родители! Квартира – родители! А что ж настоящий мужик-то мой сделал?
Она буквально билась в истерике. Гремела сковородками, с остервенением отбивала мясо и усугубляла свои слезы едким луком, которого резала уже третью головку.
Степану нечего было ответить на эту тираду. Его стальная жизненная философия разбивалась о хрупкие женские доводы.
Он не считал себя неудачником. Он сильный, здоровый. Он работает без устали, у него в квартире все доведено до нужного состояния – лоджии, подсобки, антресоли. Везде сделан ремонт, везде порядок. Машину смог поменять. Правда, не бог весть на какую хорошую. Но бегает. Гараж есть.
Оправдываясь так, он понимал все же, что нет, не преуспел он в жизни, что мог, вполне мог жить иначе, интереснее, насыщеннее. И можно говорить о войне, о том, как непросто ее пережить... Но не всех же она сломала. Прошли через нее многие, а сломались так, как он, далеко не все. Некоторые ребята ведь поднялись. Кто клуб спортивный организовал, кто бизнес какой-то открыл. Кто-то, правда, в бандиты подался. Есть и такие. Валерка Рыжий хоть и инвалидом вернулся, а фонд ветеранов возглавляет. Захар из Питера смог производство небольшое организовать. Серега автосервис открыл. А Леха вообще в политику подался. Так что есть и другие пути, другие дороги, а не только как у него: то вахта, то извоз. Да уж! Преуспеть что-то не удается!
«Бои без правил» проходили в полуподвальном помещении спортивного клуба. Степан попал на это зрелище лишь однажды, но был по-настоящему шокирован, даже потрясен.
Во-первых, выяснилось, что деньги там крутятся немереные. Что ребята-бойцы за драку зарабатывают от тысячи до пяти тысяч зеленых. Во-вторых, попасть в число бойцов совсем не сложно. Никаких справок никто не требует, никаких паспортов. Заранее заяви о себе, тебя поставят в график, и – вперед!
