– Мои детство и юность на Марсе были не очень-то счастливыми, но весьма поучительными. Мужчины там привыкли непременно получать то, что хотят. А уступать без хорошей драки не имеет смысла, – она усмехнулась. – Иногда и здесь случается попрактиковаться.
– Гораздо чаще, чем иногда… – Ивен закашлялся. Вот уже несколько минут он пытался отогнать от себя разные… мысли. Мэлл откусила бы ему голову, если б смогла сейчас в нее заглянуть. Но эти мысли Ивену явно нравились. «Черт побери, в конце концов, я могу думать, о чем хочу!» – решил он, наконец, и дал волю своему воображению.
– Да Бог с ним, – сказала Мэлл.
– Мы что-то заговорили о слишком уж личных вещах. Я пока не могу жениться, – засмеялся Ивен.
Ее глаза сверкнули в полумраке.
– Как ни странно, я тоже.
– Я тут подумал, – решил он поправиться после небольшой паузы, – что как-нибудь в другое время, в другом месте было бы очень приятно провести с вами вечер.
– В другое время – это когда ты выполнишь задание, а другое место – это там, где есть ресторан получше?
Ивен вдруг подумал: «А не прослушиваются ли наши комнаты?»
– Ну, приблизительно так… – ответил он серьезно.
Мэлл выразительно на него взглянула. «Удивительно, – подумал он, – какие у нее зеленые глаза! Прямо как у кошки».
– Могу сказать, у нас тоже есть приличные рестораны. Несмотря на то, что написано в справочнике Мичеллин. Они там просто зазнавшиеся снобы.
– А, ну тогда, когда мы закончим… – начал Ивен.
– Один китайский повар в «Моуссаке» отлично готовит «свинину по-тандорски».
– Свинину? – удивился Ивен. Он хотел еще что-нибудь добавить остроумное, но только просто открыл рот и не смог выдавить ни слова.
– О, черт! Свободный вечер кончился, меня вызывают. – Мэлл соскочила со стула и улыбнулась Ивену. У того даже пот выступил за ушами.
– Спокойной ночи, Ивен, – сказала она и направилась к двери.
Ивен еще несколько минут смотрел на свой стакан, потом, не отрывая от него взгляда, поднял и одним махом допил оставшееся. Отдавая его бармену, он заметил, что тот смотрит на него как-то задумчиво.
– Очень хорошая женщина… – сказал Ивен. Он уже ни о чем другом ни думать, ни говорить не мог.
– М-да… – произнес бармен и отвернулся.
Ивен слез со стула и направился к выходу, насвистывая веселую песенку.
Джосс провел целых двадцать минут в ванной и только потом почувствовал себя готовым к новым действиям. Когда в него стреляли, он почему-то постоянно потел, причем пот этот был особенно противен, вонюч и резок. Он въедался в кожу, волосы, одежду, и требовалось много горячей воды и мыла, чтобы от него избавиться. Джосс как раз заказал баки с водой и без минуты колебания заплатил за них самую высокую цену. Пусть Лукреция думает что хочет. В нее никто не стрелял.
Он вышел и направился в бар, где они были вчера, – в «Асторию». Причем направился туда, ни минуты не раздумывая. Он был в форме, кобура от его ремингтона была открыта, на лице написано «не подходить!». Когда он вошел, все подняли глаза и уставились на него. Джосс уставился на них все с тем же выражением лица. Глаза их сразу стали опускаться, головы отвернулись, причем так же быстро, как поворачивались к нему.
Он подошел к стойке бара, где сидел всего лишь один человек, и громко сказал:
– Я собираюсь выпить с Сесил, самой красивой женщиной, и кто мне помешает, будет убит! – и, помолчав, добавил: – Затем брошен в тюрьму за нарушение общественного порядка. Так что если вы что-то затеваете, то давайте скорее, чтобы честные люди не ждали.
Наступило молчание, но молчание не мертвое, а живое, не такое, как в последний раз. Затем послышались приглушенные смешки. Человек возле стойки обернулся и сказал:
– А, мистер полицейский О'Баннион, дорогуша, я уж думала вы не придете.
– Мадам! – Джосс-взял ее руку и поклонился. – Я не мог вас не встретить. К сожалению, – тут он стал говорить тише, чтобы только она могла слышать, – один идиот пытался меня убить, но я уже обо всем позаботился и теперь могу расслабиться. Что вы пьете? – спросил он уже нормальным голосом.
– Джин с тоником, – ответила Сесил, вытаскивая стул для него. Джосс улыбнулся. Сесил была около 170 см ростом, слегка полновата, что называется «приятно пухлая». Волосы ее можно было назвать розовыми, так как когда-то они были рыжими, а теперь становились серебряными. Лицо у нее было все в еле заметных морщинках, в основном от улыбок. Невозможно было сказать, сколько было ей лет, да и Джоссу было все равно. Глаза ее были молодыми, почти озорными. Что еще надо?
– Твой механик скоро подойдет, – сказала Сесил, беря свой стакан. – Извини за задержку, но трудно найти здесь механика, который бы взялся, во-первых, и опытного, какой тебе нужен, во-вторых.
– Ничего страшного, – Джосс отпил из своего стакана. – Какой-то странный этот джин… – заметил он.
– Это экстракт можжевельника. Он синтетический. Мы не можем выращивать можжевельник здесь.
Джосс пожал плечами:
– Мне все равно, главное – вы выращиваете свиней, – он потянулся за тарелкой со свиными
