Выступление сельского люда имело место и во время убийства в 1175 г. в Боголюбове, под Владимиром, боярами Кучковичами князя Андрея Боголюбского, сына Юрия Долгорукого. Из рассказа летописи мы узнаем, что дом княжий разграбили 'горожане Боголюбские и дворяне', забрав 'злато и серебро, порты (одежды) и паволоки (парчу)'. Летописец сообщает, что когда дворяне и горожане начали делить княжое имущество, то весть об этом дошла до окрестных сел и 'грабители же и из сел приходяче грабяху'.
Что же это были за 'грабители', пришедшие в город Боголюбов из сел?
Прежде всего, нас не должен смущать термин 'грабители'. 'Ворами' и 'разбойниками' для господствующего класса феодалов, для царского правительства были и Степан Разин и Емельян Пугачев. 'Злодеями' и 'преступниками' в официальных документах именуются декабристы и народовольцы, жертвовавшие своею жизнью для блага народа.
В 'грабителях', явившихся в Боголюбов из соседних сел, нельзя не признать смердов, принявших участие в движении горожан и дворян Боголюбова. Выступление боголюбцев явилось толчком к восстанию смердов по всей Суздальской земле.
Ряд летописей: Лаврентьевская, Ипатьевская, Воскресенская, Тверская и др. - сообщают, что много 'зла' произошло в 'волости' (княжестве) убитого Андрея Боголюбского. Посадников и тиунов, детских и мечников, т. е. княжеских слуг, взимавших поборы и штрафы, творивших суд и расправу, управлявших и вотчинами князя и самим княжеством, перебили, дома их разгромили, имущество захватили (ПСРЛ, т. I, стр. 157; ПСРЛ, т. II, стр. 114-115; ПСРЛ, т. VII, стр. 90; ПСРЛ, т. XV, стр. 252).
Нет никакого сомнения в том, что в данном случае мы читаем рассказ о движении сельского люда и горожан в 'волости' Андрея, где действовала его княжеская и вотчинная администрация - все эти посадники и тиуны, детские и мечники. Движение охватило всю землю ('волость'), а не один Боголюбов, и ограблению подвергся не один княжеский дом в Боголюбове, но и 'домы' его многочисленных приближенных.
'Велик мятеж бысть в земли той и велика беда, и множество паде голов' ('Новгородская I летопись', ПСРЛ, т. III, стр. 16), - сообщает Новгородская летопись.
Перед нами широкое движение смердов, вызванное тяготами княжеского управления, чрезмерными поборами с сельского и городского люда. Летописец по-своему объясняет причины восстания, как бы обвиняя восставших в непонимании того, что тяготы эти естественны и неизбежны: 'не ведуще глаголемого: гдеже закон, тут и обид много' ('Новгородская I летопись', ПСРЛ, т. III, стр. 115).
'Обид много' было потому, что 'виры и продажи', и при ртом 'неправые', всякие поборы и повинности разоряли сельский люд, и 'княжой закон' для смердов превращался в свою противоположность, в 'беззаконие', творимое 'княжими мужами'.
Вот почему смерть князя Андрея Боголюбского, убитого боярами, тяготившимися княжеской властью и стремившимися вернуть свою полупатриархальную независимость времен 'старых князей', послужила поводом к восстанию сельского и городского люда по всей 'волости'. Восставшие мстили за 'обиды' и истребляли их конкретных носителей - 'княжих мужей'.
В событиях 1175 г. следует видеть движение, в котором принимали участие смерды, пострадавшие от 'обид', т. е. от феодального гнета. В силу данного обстоятельства события 1175 г. в Суздальской земле нельзя не считать одним из звеньев в цепи первых крестьянских восстаний на Руси.
Глава шестая. Восстания в Новгороде в XII-XIII веках
У истоков Волхова, там, где могучая, полноводная река вытекает из Ильменского озера, на обеих ее берегах раскинулся Господин Великий Новгород, второй по величине город древней Руси. Волхов делит город на две части, на две стороны. На левом берегу, на Софийской стороне, высятся стены Новгородского Кремля - Детинца и сверкают позолотой купола Софийского собора - соперника Киевской Софии.
На правом берегу лежит Торговая сторона с Ярославовым дворищем, вьются улицы Плотницкого и Славенского концов (районов). По ту сторону Волхова, на Софийской стороне, раскинулись Гончарский, Загороский и Неревский концы.
Величественные соборы Юрьева и Антониева монастырей, собор Николы на Дворище, церковь Спаса-Нередицы близ Новгорода украшают город. Высокого развития достигло новгородское ремесло. Плотники и гончары, кузнецы и ювелиры, оружейники и кожевники, швецы (портные) и бондари составляют большинство населения Новгорода, Не случайно два конца города носят названия Плотницкого и Гончарского, не случайно киевляне дразнят новгородцев 'плотниками'. Изделия новгородских ремесленников, найденные археологами и хранящиеся в музеях, свидетельствуют о высоком развитии ремесла.
Новгород стоял на пути 'из варяг в греки' - важнейшем торговом пути древней Руси. По Волхову плыли, причаливая к пристаням, многочисленные 'заморские' суда. Плавали новгородцы на принадлежавший шведам остров Готланд и в Швецию, в Любек и Данию, приставали к берегам Финляндии, направлялись в города прибалтийских поморских славян и в сказочный город Леденец (Линданису) в земле чуди (эстов). А в Новгороде постоянными гостями были купцы - скандинавы, немцы, греки, камские болгары и другие, не говоря уже о гостях из разных земель, областей и княжеств Руси.
В Новгороде стоял Готский двор, где жили купцы, приезжавшие из Готланда. Потом появился и Немецкий двор - немецких, ганзейских купцов. И если большинство городского населения составляли 'меньшие', 'мизинные люди', т. е. ремесленники, работные люди, мелкие торговцы, то торг и ремесло в Новгороде фактически держали в своих руках богатые купцы вроде Сотко Сытинича, известного нам из новгородских былин под именем Садко, 'богатого гостя новгородского'.
Настоящими же хозяевами Новгорода были богатые и знатные, новгородские бояре. В самом Новгороде они владели огромными дворами-усадьбами, заселенными разного рода челядью; им принадлежали земли, пашни, угодья, луга, 'ловы' в необъятных землях Новгородских, простиравшихся от Чудского озера до Северного Урала, до земли Югры (хантов и манси), от Бежецка до далекой Тре (Мурмана). Сюда, в эти земли, где только появлялись первые русские поселенцы, новгородские бояре посылали на свой счет, на свой страх и риск ватаги 'удалых молодцов' - ушкуйников, которые, где охотясь, где торгуя с местными жителями, а чаще всего просто облагая их данью, добывали ценную пушнину, моржовую и мамонтовую кость.
Новгородское боярство занималось ростовщичеством, торговало, в этом отношении сближаясь с купечеством. В свою очередь купцы приобретали земли, обзаводились усадьбами ('житьи люди').
Как и на юге, в Приднепровье, на бояр и житьих людей трудились холопы, смерды, разного рода кабальные люди (изорники, половники), хотя здесь, на севере и северо-западе Руси, свободных смердов было больше, чем на юге. Крупными феодалами-землевладельцами были в новгородской земле и монастыри. На землях Новгорода стояли его 'пригороды', т. е. города земли Новгородской - Ладога (ныне Старая Ладога), древнейший русский город на севере, 'молодший брат' Новгорода Псков, Изборск и др. Но главную роль в политической жизни русского Севера играл сам Новгород.
Многолюдный, со сложной социальной структурой, с многочисленными классовыми группировками, Новгород являл собой картину постоянной классовой борьбы.
Новгородцы тяготились своей зависимостью от Киева и в процессе борьбы с киевскими князьями добились установления в Новгороде вечевого строя с весьма ограниченной княжеской властью. Новгород стал феодальной республикой, в которой господствовала боярская аристократия. Это была вечевая республика, причем на вече принимали участие все свободные люди - как новгородцы, так и жители 'пригородов', т. е. городов Новгородской земли. Вече мог созвать кто угодно: князь, посадник, любой новгородец. Обычно по зову вечевого колокола вече собиралось на 'Ярославле дворе' (Торговая сторона).
На особом помосте - 'степени' - сидели правители Новгорода: посадник, тысяцкий и другие высшие должностные лица. Существовали веча уличанские (но улицам) и кончанские (по 'концам' - районам), на которых часто те или иные вопросы обсуждались предварительно, и жители улицы или конца приходили на общее вече уже с определенным мнением, которое и пытались здесь провести. На вече обсуждались все
