фосфоросодержащий препарат) для восполнения содержания фосфора и стимулирования гладкой мускулатуры. Применялся периодически с 1942 по 1944 г. в форме подкожных инъекций;
ультрасептил (сульфонамид) для лечения воспалительных процессов в дыхательных путях, а также для предотвращения образования камней в почках. Принимался по 1–2 таблетки с фруктовым соком или водой после еды;
хиневрин (хининосодержащий препарат, средство от гриппа) принимался по терапевтическим показаниям при простудах;
эвбасин (сульфонамид) применялся в виде инъекций по 5 см3 против инфекций и колибактерий;
эвкодал (полученный из тебаина хлоргидрат дигидроксикодеина, наркотическое и обезболивающее средство) для снятия боли и предотвращения спазмов;
эвпаверин (производное изохинолина) против судорог и колик;
эвфлат (активные желчегонные экстракты из Radix angelica, папаверин, алоэ, активированный уголь, панкреатин) для стимулирования пищеварения и предотвращения метеоризма. Применялся с 1939 по 1944 г. в виде таблеток.
Из этих медикаментов, среди которых отсутствуют изготовлявшиеся Морелем «золотые» таблетки витамультина, содержавшие первитин и кофеин, в наши дни применяются (наряду с ромашкой) бром- нервацит, кардиазол, кортирон, эвфлат, эвкодал, эвпаверин, глюкоза, гоматропин, интелан, луизим, мутафлор, омнадин, опталидон, прогинон В-олеозум, строфантин, симпатол и веритол. Остальные лекарства с течением времени вышли из обращения и заменены новыми. Ни одно из этих лекарств не заслуживает обвинений, выдвигаемых Тревор-Ропером, Брандтом и другими. Все эти вещества не похожи на фантастические тайные средства и их применение не имеет ничего общего со знахарством. Разумеется, при неправильной дозировке и показаниях они могут оказаться вредными и даже опасными. Дозировки, которые назначал Морель, были правильными, а в некоторых случаях даже слишком осторожными. Это касается и быстродействующих наркотических средств. Лишь в отношении кардиазола и корамина он совершенно очевидно исходил из неправильных показаний.
Гитлер, который не пил и не курил, охотно пользовался фармацевтическими стимулирующими средствами. Перед своими многочисленными речами и другими ситуациями, требовавшими физического напряжения, он сосал, например, таблетки Дальмана, до сих пор имеющиеся в продаже и содержащие колу, кофеин и сахар. Когда доктор Гизинг обрабатывал нос Гитлера раствором кокаина, Гитлер чувствовал, что от кокаина его голова становится «свободнее», и настаивал, чтобы Гизинг чаше проводил эту процедуру, хотя постоянное лечение кокаином может иметь вредные последствия. Кофеин и первитин, которые в больших дозах также могут отрицательно сказываться на нервной системе и которые Морель включал в состав производимых им таблеток витамультина, Гитлер, видимо, принимал в устрашающих дозах. Так, например, профессор Эрнст-Гюнтер Щенк, бывший советником при министерстве здравоохранения, рассказывал: «Однажды в 1942 или 1943 г. мне были переданы из заслуживающего доверия источника несколько золотых (то есть завернутых в золотую фольгу) квадратных пластиночек, длина стороны которых составляла примерно 3 см, а толщина 0,4–0,5 см. Мне сказали, что этот «золотой» витамультин получает от Мореля только фюрер… Я лично растолок их в ступке и передал в институт военно-медицинской академии для проведения анализа на алкалоиды и наркотические вещества. Я получил ответ, что порошок содержит кофеин и первитин. Их концентрация… меня ошеломила». Обвинение Брандта, что Морель давал фюреру «тайные средства» может касаться только этих «золотых» таблеток витамультина. К тому же Морель никогда не рассказывал ни о концентрации, ни о количестве таблеток, которые принимал Гитлер.
Работа Мореля в качестве личного врача, за которую он получал в год около 60 тысяч марок, была очень незавидной. Он нередко жаловался, что нелегко быть врачом фюрера, который сам предписывает своему врачу, что надо делать.[299] Морелюприходилось идти на компромиссы. Он не мог выписать Гитлеру «бюллетень», отправить его в постель или в отпуск. Ему приходилось давать Гитлеру стимулирующие вещества, когда тот нуждался в них или требовал их. Поэтому не имеет большого веса утверждение Брандта, что Морель слишком часто назначал Гитлеру инъекции из профилактических соображений.
В апреле 1945 г., за десять дней до того, как Гиммлер предложил через графа Бернадотта западным союзникам сепаратный мир без Гитлера, друг Шелленберга де Крини, изучив фотографии и киносъемки Гитлера, пришел к убеждению, что Гитлер, которого он никогда не лечил, страдает болезнью Паркинсона. Преемник доктора Брандта, протеже Гиммлера Штумпфеггер, бывший вместе с Гитлером с октября 1944 г., не разделял этого мнения. Брандт даже после 1945 г. не смог прийти к какому-либо однозначному выводу по этому вопросу. Морель говорил о психогенном характере болезни Гитлера, но не называл ее. «Важно знать, — писал Шрамм в 1965 г., — применял ли Морель противосудорожные средства, и делал ли он это в связи с подозрениями на болезнь Паркинсона». Этот вопрос разрешен. Морель давал Гитлеру противосудорожные средства эвкодал и эвпаверин. Но он делал это не потому, что предполагал наличие у Гитлера болезни Паркинсона, а для того, чтобы снять спазмы желудка у своего пациента. Гитлер никогда не принимал бела-донну-606, которая в то время применялась для лечения болезни Паркинсона. Подробный отчет Мореля о функционировании центральной нервной системы и обо всех важнейших рефлексах не содержит никаких указаний на возможность болезни Паркинсона. Он писал, что мозг работает нормально, что у пациента не наблюдается ни «эйфории», ни «раздвоения личности». В области моторики он указывал на отсутствие судорог, тика и паралича речевой мускулатуры. Мозжечок и спинной мозг, по мнению Мореля, также не имели заболеваний.
Он специально подчеркивал, что у него никогда не было повода для ревизии результатов тестирования рефлексов.
В пользу болезни Паркинсона у Гитлера, который считал дрожь в конечностях «тяжелым нервным заболеванием», говорит шаркающая походка мелкими шажками в последние три года жизни, все более отрывистые с течением времени движения, сутулость, застывшие черты лица, затруднения речи, явно негибкая позиция в поведении и образе мышления и изменение почерка. Дрожь в левой руке и ноге могла бы служить доказательством, хотя этот факт не имеет решающего симптоматического значения. К тому же болезнь Паркинсона практически никогда бывает односторонней и не может исчезать и вновь появляться через несколько лет, как это было у Гитлера. Из причин, которые могут вызвать болезнь Паркинсона (воспаление мозга и склероз сосудов мозга), у Гитлера можно с уверенностью констатировать воспаление мозга в 1942 г.
После изучения результатов неврологических исследований Мореля подозрение на болезнь Паркинсона отпадает.
Левые конечности Гитлера впервые начали дрожать после неудавшегося путча, который угрожал перечеркнуть всю его дальнейшую жизнь. С течением времени дрожь полностью прошла и возобновилась лишь примерно через 20 лет, после того, как Гитлер 12 декабря 1942 г. на совещании пророчески заявил: «Мы не имеем права ни при каких обстоятельствах отдавать Сталинград. Мы не сможем снова захватить его».[300] Дрожь в конечностях, которая на время прекратилась после шока, пережитого 20 июля 1944 г., указывает на невроз, который относительно часто встречался у фронтовиков первой мировой войны и считается гипертрофированной примитивной реакцией инстинкта самосохранения. Этот невроз проходил у фронтовиков, как только исчезала опасность для их физического существования. У Гитлера также к 1923 г. дрожь в конечностях прошла. То, что она возобновилась в 1942 — 43 гг., связано не в последнюю очередь с отвернувшейся от него военной удачей и с ожиданием расплаты.
Гитлера часто сравнивают с Наполеоном в связи с началом, развитием и исходом его военного похода
