– Изрядные!
– Вот и взыщем! Что скажешь, вождь?
– Хорошо. Только не хотелось бы лишней крови.
– Я понял, брат! Достойный сотник! И ты Иллан! Знакомы ли вы со стражами здешних соххоггоев?
– Да! – ответил Виг.
– Познакомимся! – кивнул Иллан.– И договоримся!
– Еще вина? – предложил хозяин.
– У меня в повозке есть два кувшина настоящей «Хушенской лозы»! – сказал Иллан.– Из погреба моего бывшего хозяина, да утешится его душа в коготках демонов! – Воин поднялся.– Думаю, самое время распечатать эти кувшины!
– А я думаю, друзья,– сказал Санти,– что время – спать! Четвертый час пополуночи, а я половину прошедшей ночи провел на спине дракона!
Виг выпучил глаза. Дракон?
– Если ты устал, брат мой,– езжай! – сказал Эрд.– Мои воины, что у ворот, проводят тебя.
Тут Виг вспомнил о долге хозяина:
– Прислать тебе девушку? – спросил он.
– Нет, благодарю.
Санти поклонился всем и вышел.
– Что он сказал о драконе? – тут же спросил Виг.
– Сантан – Повелитель дракона,– пояснил Эрд.– На мой взгляд, это немногим хуже Дракона-Повелителя из вашей легенды.
Виг уставился на светлорожденного: не шутит ли тот?
Молчание прервал Иллан, который поинтересовался:
– Ты что-то говорил о девушках?
Сон, который пришел к Санти, не был похож на волшебные сны фьёльнов. Не был он похож и на сон о Белом Мече Асенаров, что привиделся ему в Шугре.
…Серый нес его над бурным морем. Черные тяжкие облака клубились над ними. Странная буря. Ни воя ветра, ни рева сшибающихся внизу валов. Ветвистые стволы молний беззвучно расцветали вокруг…
Неровен был полет дракона. Вверх и вниз швыряло его, и, опрокидываясь на крыло, Серый пронзительно вскрикивал, разрывая криком ватную тишину.
Молнии били так часто, что белый дрожащий свет ни разу не сменился полным мраком. Гладкое тело дракона было горячо, как никогда прежде. Он не парил, а быстро взмахивал крыльями, и шея его вытянулась вперед, как у атакующей змеи: Серый спасался бегством.
Санти не знал, кто преследует их, но знал, что преследователь – рядом.
Пошел дождь. Крупные капли падали сверху и разбивались о гладкую, блестящую, как серебро, спину дракона. Дождь прибивал Серого к морю, и дракон отчаянно работал крыльями, пронзая треугольной головой густую завесу воды. Больше он не кричал. Полет происходил в абсолютной, невозможной тишине.
Санти оглянулся и во вспышках молний увидел наконец того, кто гнался за ними. Нет, не за ними – только за драконом. Вытянутый сгусток светящегося дыма, совсем не страшный, мерцающий белыми блестками-звездами, даже приятный для глаза в этой черной клубящейся мгле, иссеченной изломанными слепящими ветвями разрядов.
Санти сидел на спине Серого, но не чувствовал мыслей дракона. Он был просто всадником, не более. Струи дождя обрушивались на него, текли по лицу, груди, спине, потоки воды падали на крылья дракона, разбрызгиваясь фиолетовым огнем. Серый знал, куда летит. А Санти знал, что до спасительного укрытия недалеко. Дождь все усиливался. Дракон летел, опустив хвост, устремив голову к дымящимся тучам. Он летел вверх, но сталкивающиеся внизу валы приближались с каждым мгновением. Приближался и преследователь. Он висел уже в каких-то ста локтях от драконова хвоста. Посверкивающее полупрозрачное облачко, небольшое, вдвое меньше Серого. Живое.
Ближе, ближе. Из светящегося, мерцающего сгустка выплыли подобия протуберанцев. Вытягиваясь, как щупальца, они устремились к дракону. Серый изогнул шею и вскрикнул.
Санти посмотрел на голову дракона и увидел, как очертание треугольного черепа с загнутым вперед рогом-гребнем, с длинным изгибом челюстей, начинает дрожать, расплываясь.
Шея, черные машущие крылья «потекли», как течет поставленная у огня восковая фигурка. Твердая горячая спина под Санти перестала быть твердой, и юноша ощутил, как… проваливается сквозь дракона. Проваливается и летит в бурлящий котел моря…
Санти проснулся. Но не в постели. Между мокрых камней чужого берега. Тело его головой вниз застряло в расщелине, и вода под ним то поднималась к самому лицу, то опускалась на глубину нескольких локтей. Вода была черная, как смола. И казалась тяжелой, как остывшая лава. Тела Санти не ощущал. Он был в таком же оцепенении, как тогда, на берегу, когда три мага выследили его. Но видеть и слышать юноша мог: шум дождя, удары прибоя, плеск и какую-то возню наверху. Голова Санти вздрагивала. Кто-то пытался вытащить его из расщелины.
Наконец неизвестному это удалось. Санти стукнулся щекой о выступ камня, но не почувствовал боли. Его вытащили и положили лицом вниз на ребристую макушку камня. Дождь понемногу стихал. Санти снова подняли, взяв за одежду. Поверхность камня ушла вниз. Юноша повис на высоте пяти локтей. Камни внизу медленно поворачивались. Сначала – в одну сторону, потом – в другую. Это поворачивался тот, кто держал Санти. Одежда юноши затрещала, и камни нырнули вниз. Потом понеслись назад и снова вверх, снова ушли вниз и опять придвинулись. Тот, кто нес Санти, мчался со скоростью парда по усеянному камнями берегу. Санти увидел лапы, широкие, рыже-красные, с желтыми пятнами, похожие на лапы парда или, скорее, кугурра, только намного больше. Зверь. Он нес его куда-то. Чтобы сожрать? Юноше было все равно. Валуны сменились поросшим травой откосом. Зверь мчался без устали. Санти, как кукла, болтался в пасти. Вдруг куртка его с треском разорвалась. Но Санти не упал – зверь ухитрился поймать его зубами. Теперь юноша видел край рыжей морды и длинные клыки, обхватившие его живот. Зверь оказался даже огромнее, чем полагал Санти. И он продолжал мчаться вперед с быстротой парда и с неутомимостью степного пса. Теперь он бежал по тропе. Мимо Санти стремительно проносились ветви деревьев. Зверь с легкостью перемахивал через кусты в рост человека. И что удивительно, зажатый в пасти, Санти совсем не слышал дыхания гигантского хищника.
Вдруг бег прекратился и юношу мягко опустили на траву, мокрую от дождя. Он увидел над собой широкую, заросшую рыжим в подпалинах мехом выпуклую грудь. А потом и морду, здоровенную кошачью морду, похожую одновременно и на морду парда, и на морду кугурра. Оскаленную, но почему-то совсем не страшную. Голова зверя нависла над Санти, круглые уши стояли торчком, и одно было вдвое меньше другого. И еще морду зверя пересекал длинный рубец, на котором сквозь редкую шерсть просвечивала розовая кожа. Зверь высунул длиннющий, в два локтя, язык и аккуратно слизнул кровь со щеки Санти.
И тут юноша вспомнил!..
– Господин! Господин! – слуга склонился над изголовьем Санти.– Достойный Эрд велел разбудить тебя! Солнце уже час как взошло!
Санти приподнялся на постели, не понимая, где он.
Сон понемногу отступал. Юноша узнал светлую комнату с резными желтыми стенами и арочное окно, до половины закрытое расписанной пленкой. Из окна тянуло свежестью.
Слуга протянул Санти небольшой серебряный таз с пузырчатой, хрустально прозрачной водой. Юноша ополоснул лицо и снял с плеча слуги мягкое полотенце.
– Можешь идти! Спасибо! Я оденусь сам! Вели, чтобы оседлали мне парда!
Слуга вышел. Санти оделся, пристегнул Белый Меч и вышел в коридор. Два телохранителя, приставленные к нему Эрдом, салютовали мечами.
– Доброе утро! – сказал Санти и по винтовой лестнице спустился вниз.
В доме Вига, в пиршественном зале, юношу ждал Эрд. Завтрак был накрыт на двоих. Светлорожденный еще не притрагивался к еде.
– Приветствие, брат! – сказал он, привстав.
