расположенный на недавно освобожденной от смертоносных зарослей территории.
Строительство лагеря и прокладка ведущей к нему дороги с Побережья обошлась, несмотря на помощь сарбурских магов, в три сотни жизней. Но вне защищенного места жизнь ссыльных в Гибельном Лесу была невозможна. А значит, невозможна и их работа для Великого Ангана.
Светлорожденный не был единственным северянином среди ссыльных. Было еще двое: похожий на танцора Дал, рожденный в Конге и не пожелавший после переворота покинуть родину, и рыжеволосый рослый Джером, назвавшийся купцом из Дансая [26], но, на взгляд сына Асхенны, больше похожий на воина-разведчика.
Остальные ссыльные были конгаями, так или иначе выразившими свое недоверие власти Великого Ангана. Еще на корабле они образовали что-то вроде отряда, в котором заправлял бывший фарангский кормчий Торс. На объединение «преступников» охрана смотрела сквозь пальцы: все равно ссыльным придется объединиться, чтобы выжить в Гибельном Лесу.
Светлорожденный держался особняком. Дал охотно присоединился к сторонникам Торса. Во всем, кроме происхождения, он был жителем Конга. Джером же, подобно сыну Асхенны, сохранял независимость.
В огороженном сплошным частоколом лагере было шесть бараков. Ссыльные, все вместе, разместились в одном из них. Здесь же, в бараке, им показали кое-какой инструмент, кучку ножей и скверных луков.
– Ваше! – сказал сотник стражи.– Пользуйтесь! И все вокруг – ваше! Идите в любую сторону! Кроме востока!
Единственная дорога вела именно на восток. К Побережью.
Два раза в месяц ссыльным будут привозить товары, за которые придется платить добытым в джунглях. Это все.
Сотник вскочил на парда, и весь отряд стражников вскачь умчался по дороге.
Еще не успела осесть поднятая пардами пыль, как один из ссыльных с воплем покатился по траве.
Бросившиеся к нему увидели исчезающий в загорелой спине человека розовый хвост. Из разорванных мышц обильно текла кровь.
Ссыльные, не зная что делать, столпились вокруг несчастного, который корчился на земле. К счастью, мучился он недолго.
Когда стало ясно, что человек мертв, Джером перевернул труп на спину.
– Принесите мне нож! – распорядился он.
Ему протянули ржавый тесак. Джером недовольно посмотрел на клинок, затем одним взмахом вскрыл брюшную полость убитого. Те, кто не отвернулся, увидели копошащуюся во внутренностях кошмарную плоскую тварь. Она подняла сплющенную голову, засвистела и защелкала крючкообразными жвалами. Многие подались назад, опасаясь, что тварь прыгнет. Но та только пугала.
Светлорожденный увидел, как приподнялась ее задняя часть и снизу, одно за другим, выпали два белых яичка.
Лезвие мотыги упало на голову твари, смешав ее кровь с кровью и внутренностями убитого.
– Сжечь! – распорядился Торс, втыкая мотыгу в землю, чтобы очистить ее.
Три человека тотчас побежали к воротам.
– Стойте! – раздался властный голос Джерома.
Конгаи остановились. Нижняя губа бывшего фарангского кормчего недовольно оттопырилась.
– Это все же – Гибельный Лес! – примирительно сказал Джером.
Торс продолжал сверлить его взглядом. Потом сказал:
– Вернитесь! Он прав!
Купец из Дансая, отвернувшись, разглядывал нож.
– Ты, ты и ты! – Торс указал на тех, о ком было известно: умеют обращаться с оружием.– Возьмите луки и выберите что-нибудь из этого ржавого хлама. Будете охранять. Еще нужны те, кто станет заготовлять дрова. Кто?
– Я! – сразу отозвался Джером.– И я предпочел бы лук. С ним я управляюсь лучше, чем с топором!
– Луков – шесть! – заметил Торс.– Кто еще готов стать стрелком?
Откликнулись четверо.
Сын Асхенны счел за лучшее промолчать.
Не вызвался он и в лесорубы. Как и большинство ссыльных, он не рвался в Гибельный Лес.
Когда отряд из десяти человек покинул лагерь, светлорожденный решил осмотреть частокол.
Те, кто строили ограду, отнеслись к делу всерьез. Столбы толщиной не меньше полулоктя были подогнаны один к одному. Щели между ними строители залили вонючей смолой, а поверху, на высоте в два человеческих роста, прибили высохшие лианы с длинными острыми колючками. Колючки покрывал розовый налет,– надо полагать, яд. И все же изнутри стена выглядела не так внушительно, как снаружи. Когда их вели к лагерю, сын Асхенны обратил внимание, что от больших деревьев частокол отделен двадцатью шагами выжженной земли, из которой кое-где торчали обгорелые культи пней. Хотя сама полоса уже была покрыта молодой порослью, а толстые лианы, как огромные змеи, выползли из леса к человеческому укрытию, ни один росток не коснулся самой стены, сплошь залитой черной смолой.
Черные полосы такого же состава тянулись вдоль проложенной дороги. Нетрудно было догадаться, что эта смола ядовита как для растений, так и для животных. И, очевидно, для человека. Но светлорожденный не собирался трогать частокол руками. Неплохая защита. Но не абсолютная, если та розовая тварь ухитрилась пробраться через нее. Неплохо бы, кстати, исследовать лагерь на предмет ее сородичей… Но светлорожденный опять-таки решил воздержаться от проявления инициативы. Хотя сам оставался начеку.
Шесть бараков, приземистых строений, прочных и безобразных, были совсем не похожи на изящные конгайские жилища. Земля внутри частокола поросла короткой травой. Кое-где поднимались ростки деревьев, покачивались на тонких ножках синие и красные летучие грибы.
«Вряд ли здесь есть что-то съедобное,– подумал молодой воин.– Кроме, может быть, грибов…»
Но пробовать незнакомые грибы – не самая легкая разновидность самоубийства.
Разноцветная стена Гибельного Леса поднималась намного выше края частокола.
«Надеюсь,– подумал сын Асхенны,– я не задержусь здесь надолго!»
Он ошибался….
Услышав громкие возгласы, светлорожденный быстро обернулся. В открытые ворота поспешно входили ушедшие за дровами.
Без дров. Шестеро уцелевших несли троих раненых. Десятого Лес забрал. Десятым был Джером.
«Жаль!» – подумал светлорожденный.
Для вторичного похода в джунгли желающих не нашлось.
Трое раненых умерли ночью. Еще один ссыльный – прямо в бараке, укушенный ядовитым пауком. Утром второго дня еще один человек был погублен плоской тварью, вроде той, какую прикончил Торс.
Утреннюю экспедицию в Лес Торс возглавил лично. Она закончилась еще плачевней первой. Погибла половина смельчаков. Причем четверых убил Пурпурный Стрелок [27]. Буквально за одно мгновение. Несколько шагов по Лесу обходились в человеческую жизнь. Обратно группа возвращалась по дороге, но и там был потерян человек. Бесследно исчез шедший последним.
К вечеру второго дня в живых осталось двадцать два ссыльных. Внутри частокола их тоже подстерегала Смерть, но здесь она была не такой жадной, как в джунглях.
В лагере был колодец. Была выгребная яма с наглухо запирающейся будочкой. Был небольшой запас сушеных плодов и вяленых бананов. Все. Слишком мало для того, чтобы накормить почти две дюжины мужчин. За два дня удалось подстрелить одиннадцать медовниц, но их мяса не хватило бы и на троих.
Ночью умер еще один ссыльный. Что с ним произошло, было непонятно, но лицо его посинело, а язык вывалился наружу, как от удушья.
Утром Торс с тремя добровольцами снова сделали вылазку. Они отошли не более чем на тридцать шагов, быстро собрали в мешки слизней и два десятка крабов и через пять минут возвратились. Без потерь.
Разобрав на дрова дверь одного из бараков, ссыльные запекли слизней, совершенно несъедобных в сыром виде, и впервые за три дня поели досыта. Воодушевленный успехом, Торс предложил повторить вылазку. Но на сей раз боги не благоволили им. А может быть, охотники ушли слишком далеко от
