– Идем! – решительно сказал я и потянул Татьяну за собой на лестницу. – Я расскажу, как ты подкинула мне портмоне Родиона. А ты расскажешь про то, как я Родиона убил.
– Идем! – без колебаний согласилась Татьяна. – Только не надо тянуть меня за руку.
– Хочу тебя предупредить, что ты проиграешь по всем статьям, – предупредил я, когда мы уже спускались по лестнице.
– Какой ты самоуверенный! – похвалила Татьяна. – Одно мне непонятно: с чего ты взял, что князь тебе поверит? Зайти в кабинет Родиона, чтобы украсть баксы, мог только ты. У меня же нет ключей.
– Об этом сейчас и расскажешь, – ответил я, стараясь, чтобы усиливающаяся нерешительность не просочилась в голос.
– И не только об этом, – ответила Татьяна, придерживая юбку, словно края бального платья. – Еще обязательно расскажу о твоей встрече с Филиппом Гонзой. Как ты расспрашивал, насколько легко Орлов оплачивает крупные строительные счета и достаточно ли денег у князя, чтобы в ближайшие дни оплатить несколько липовых счетов на три миллиона рублей…
Я закрыл девушке рот ладонью и прижал ее к балясинам.
– Чего ты орешь?! – зашептал я, поглядывая на неприкрытую дверь апартаментов Родиона. – Совсем с ума взбесилась? Какие три миллиона? Какие липовые счета?
Татьяна убрала мою руку со своих губ.
– А чего ты так испугался?
– Я не испугался, – ответил я, рассматривая отпечаток губной помады на ладони, – просто не хочу, чтобы обо мне сочиняли небылицы.
– Если совесть чиста, то небылицы смешнее анекдота, – решила Татьяна. – Идем, чего остановился?
– Я тебе пойду! – пригрозил я и помахал пальцем. – Я тебе так пойду, что завтра же вылетишь из усадьбы!
– Не думаю, – мягко, как фантазирующему ребенку, улыбнулась Татьяна. – Святослав Николаевич пообещал мне выплатить премию за усердие в службе.
«Дурдом!» – подумал я и молча потянул девушку за руку, чтобы увести ее подальше от дверей, за которыми находился Орлов. Но Татьяна ухватилась за перила и осталась на месте. Скрипнули балясины. Я потянул ее сильнее; в этот момент девушка перестала сопротивляться и подалась на меня. Я потерял равновесие, попытался ухватиться за перила, но Татьяна ловко отбила мою руку, и опорой мне стал воздух.
Я с грохотом повалился спиной на ступени. Если бы они были сделаны из мрамора, быть мне инвалидом. Вышедшего на шум князя я созерцал лежа на полу, и потому он показался мне чрезвычайно высоким.
– Песьи мухи! – проворчал он, глядя на меня, хотя ругательство относилось и к Татьяне. – Понимаю: жена без грозы – хуже козы. И все же прошу утишиться. Весь дом уже перевернули.
– Мы хотели поговорить с вами, Святослав Николаевич, – лисьим голосом произнесла Татьяна, поправляя полушубок. – Вот только Стас почему-то упал на пол.
– Ну, это тебе виднее, почему он упал, – ответил князь и скрылся за дверью.
Я поднялся и вышел на воздух. В разгоряченные легкие хлынул сырой прохладный воздух. От моего дыхания пошел такой густой пар, словно я начал без устали курить. Любопытные грачи облюбовали брошенный на серый снег ковер и, поглядывая на меня, украдкой чистили о жесткий ворс клювы.
– Им нравится по ковру ходить, – из-за моей спины сказала Татьяна. – Лапки не мерзнут, сухо, мягко.
Я повернулся к ней и взял ее за руки. Мы стояли как влюбленные в эпицентре рождения весны.
– Танюша, – произнес я, – давай помиримся! И договоримся.
– О чем? – с придыхом спросила девушка.
– Что до первого апреля не будем вставлять палки в колеса, шпионить друг за другом, доносить друг на друга Орлову.
– Это почти объяснение в любви! – рассмеялась девушка. – А почему только до первого апреля?
– Потому что потом все вопросы, которые тебя мучают, отпадут сами собой.
– Ты уверен?
Я вздохнул.
– Ну скажи, сколько времени ты знаешь Родиона? Без году неделю и почти заочно? А мы с ним дружим больше двух лет. Понимаешь, о чем я говорю? Многое в наших отношениях для тебя потемки. Ты путаешься под ногами и ломаешь хорошо слаженную игру. Никто здесь не нуждается в тебе, поверь мне! Князь оставил тебя при себе только потому, что любит молодых русских баб.
– И некрашеных, – уточнила Татьяна.
– Если ты не успокоишься, не отстанешь от меня, то потом тебе будет очень стыдно за свои мысли и поступки, – заверил я. – Все, что от тебя сейчас нужно, – это забрать из моей комнаты портмоне и подробно рассказать, как и при каких обстоятельствах оно к тебе попало.
– Все? – спросила Татьяна.
– Пока да.
Она стянула с руки перчатку, потянулась к моей голове и неожиданно принялась перебирать волосы.
