Затем, гуляя одна в саду, Белинда думала о своей кузине. Дирдре тоже изменилась, в этом нет сомнений. Но что именно произошло с ней?
Белинда видела, что характер у Дирдре остался прежний. Замужество не сделало ее прекрасную кузину более мягкой и отзывчивой. Она была все такая же эгоистка. Но зато Дирдре научилась скрывать свои мысли и добиваться того, чего она хочет. Больше всего она по-прежнему любила удовольствия. Только теперь к ее прежней энергии добавилось умение очаровывать. Это нравилось мужчинам, безусловно.
Однако очаровательной она была не всегда, а лишь в компании, поэтому Белинда и сделала заключение, что в глубине души Дирдре осталась такой же упрямой и злой, какой она была.
Белинда и сама устыдилась, что думает так нехорошо о своей кузине. Тем более что Дирдре пригласила ее в гости. «Пусть мой визит будет приятным для всех, – подумала Белинда. – И надо убавить этот чересчур критический тон. Хорошо все-таки, если мы с ней подружимся». Дирдре была ее единственная близкая родственница. Она того же возраста, что и Белинда, и такого же происхождения.
Но Белинда не замечала у Дирдре дружеских чувств. Большую часть дня Дирдре проводила в своих апартаментах, завтракала в постели и выходила только тогда, когда в доме бывали гости.
Сначала Белинда объясняла это тем, что Дирдре плохо себя чувствует, ее, наверное, тошнит. Это бывает на первых месяцах беременности. Однажды Белинда предложила почитать что-нибудь вслух, пока Дирдре отдыхает. Но кузина заявила, что ей необходимо посмотреть свой гардероб. Таким образом попытки Белинды подружиться были грубо отвергнуты.
Она не очень обиделась, потому что любила свободу и наслаждалась прогулками на свежем воздухе после месяцев сидения в комнате у постели больной бабушки.
Кузины проводили свои вечера в маленьком салоне. Тут тоже было чудесное пианино, и они то беседовали, то музицировали.
У Дирдре был приятный голос, хорошо поставленный, а Белинда могла заставить звучать даже самое никудышное пианино. Но в Арчер-Холле стояли великолепные инструменты, и на них играть было одно удовольствие. Самые приятные часы кузины проводили именно за этим занятием. Их беседы, – если односложные замечания можно так назвать, – гармонией не отличались. Можно было подумать, что юные леди вообще едва знакомы, хотя они знали друг друга достаточно хорошо.
Потому-то Белинда и тревожилась. Она знала, на что способа ее кузина.
Не все в Арчер-Холле шло как положено. Белинда поняла это. Некоторые нюансы поведения ее кузины вызывали особое опасение. Дирдре явно хитрила. Она старалась вовсю, чтобы показаться приятной своей гостье, не очень распускала язык, удерживаясь от слишком острых саркастических замечаний, и не кичилась своим превосходством, что обычно обожала делать, но она не могла скрыть, как тяжело все ей это дается. Временами в ее глазах вспыхивала та же старая злость. Дирдре так и хотела сказать что-нибудь оскорбительное, а затем сжимала плотнее зубы или меняла тему разговора.
Все это было очень любопытно – и странное поведение Дирдре, и ее необычная скрытность.
Белинда начала потихоньку задумываться о причинах того, что происходит с ее кузиной.
Дирдре ничего не делала просто так. Она все заранее планировала и рассчитывала каждый свой шаг. По какой-то неизвестной причине Дирдре было выгодно присутствие Белинды. Все бы ничего, но Белинду мучили неясные подозрения. Она не знала, какая опасность подстерегает ее впереди.
Белинда с нетерпением ждала вечеринки у Бартонов, желая познакомиться с новыми людьми и немного отвлечься. В глубине души Белинда надеялась, что капитан Уэйнрайт тоже будет среди гостей.
Первое из заказанных новых платьев уже доставили. Мягкое, дымчато-серое, с черными атласными бантами и пышными рукавами. Оно сидело на Белинде гораздо лучше, чем ее серое, вышедшее из моды.
Полли увлеченно экспериментировала с волосами своей хозяйки, после того как увидела прическу леди Арчер. Все-таки у Белинды не хватило смелости укоротить свои волосы, и Полли зачесала их гладко наверх, сделав множество кудряшек. Глаза Белинды загорелись возбужденно, и на ее губах появилась улыбка. Новая прическа ей очень нравилась. Но Белинда недолго наслаждалась. В это время вошла кузина. На ней было роскошное платье из синего мерцающего шелка. Оно очень подходило по цвету к ее глазам. А на груди у нее сверкали бабушкины сапфиры.
Дирдре обожала, когда ею восхищаются. Но сегодня она едва выслушала комплименты Белинды и сказала почти жалобно:
– Это платье было моей ошибкой. Я в нем какая-то бесформенная. Но я выбрала его специально под сапфиры. Придется заказать еще одно темно-синее, и немедленно!
Кузины сели в ожидающий их экипаж и молчали, пока Дирдре не сказала как бы между прочим, – хотя это никак не вязалось с напряженным взглядом ее глаз:
– Кстати, я не желаю, чтобы о моем положении узнали все вокруг. Поэтому не говори об этом никому на сегодняшнем вечере.
– Конечно, – пообещала Белинда, но сама очень удивилась. – Я думала, что если ты не поехала с мужем в Лондон, то всем и так понятна причина.
Это простое замечание Дирдре, однако, встретила в штыки.
– Что ты имеешь в виду?
Белинду поразил резкий тон кузины.
– Я… я просто думала… Вы недавно поженились… поэтому люди решат, что только из-за болезни… или… что-нибудь в этом роде…
Она замолчала и посмотрела на Дирдре. Та нахмурилась и ничего не ответила. Белинду удивило такое настроение кузины. Должно быть, это как-то связано с ее деликатным положением. Но Белинда не могла припомнить, чтобы ее мачеха так странно вела себя, когда была беременна.
Через некоторое время они проехали под старинной аркой. Белинда смотрела на ухоженный парк, пока карета приближалась к дому Бартонов.
