— Моррис, ты посмотри на него! — Джил подбежала к двери в комнату, где сидел Моррис. — Нет, ты послушай, до чего мы договорились. Он нас предал, продал все секреты твоего вируса какой–то, такой же компании, как «HR», а теперь еще нас обвиняет!
— Да не обвиняю я, — слабо попытался возразить Марк, но Джил все равно его не слушала.
Она стояла в дверях и, нахмурившись, смотрела на Морриса, читающего книгу. Неожиданно ее негодование обернулось против Морриса.
— Моррис, тебе что, тоже наплевать? Я вообще не понимаю, что здесь происходит. Ты же сам давно подозревал Марка, а теперь молчишь! Может, это я дура, а вы обо всем договорились?
Моррис оторвался от книги, поднял голову и, спокойно улыбаясь, подошел к Джил. Он попытался дружески обнять ее за плечи, но она нервно дернулась и вырвалась из его рук.
— Джил, успокойся. Я пытался сказать тебе по телефону, ничего страшного не произошло. Теперь это не важно. Я согласен, с моральной точки зрения Марк поступил некрасиво, но в чем–то он прав. Ну, какие секреты? Ты все время забываешь, что у нас нет секретов! Да все нормально, это же твой план. Чем больше людей знает технологию, тем лучше. «HR», Джо, правительство, какая разница? Это же то, чего мы добивались, а мне надо было закончить работу, вот и все. Джил! Все хорошо.
У Морриса было хорошее настроение, даже отличное настроение. Джил сильно расстраивалась по поводу предательства Марка, и он хотел ей помочь, но в таком возбужденном состоянии она не слышала слов Морриса тоже. А Марк его действительно не волновал, где–то его даже немного жалко. Моррис успел завершить работу, бессмертие начало свое шествие по земле, и никто этого теперь не сможет изменить. Он успел добиться своей цели. Как только он сможет объяснить это Джил, так она поймет, что теперь наступает время улыбаться, а не ругаться. Пусть не все произошло так, как он себе представлял, но теперь это не важно. Теперь все будет прекрасно, надо лишь подождать, пока все это поймут. Начинается новый, бесконечный и счастливый период в его жизни. В его? Нет, не только его, всего человечества! Теперь это дело времени, еще немного подождать, и все поймут, что делить больше нечего, что вся вечность принадлежит им, и незачем думать о всяких мелочах. Теперь каждый сможет начать и закончить любое, самое грандиозное дело, достичь всего, чего пожелает.
Моррис широко улыбался, глядя на нахмуренные лица Джил и Марка, на разбросанные книги, на свет уличного фонаря, подмигивающего ему из–за неплотно прикрытой шторы. Ему так легко, так свободно и радостно. Ему так хотелось всех обнять, заразить своим настроением, своим знанием… Он вспомнил, как когда–то мечтал об этом моменте, о Джил, как они вместе смогут разделить этот путь, эту мечту, эту вечную сказку. Она и есть рядом, просто она пока этого не осознала. Наверное, он мог раньше поделиться своими планами хотя бы с Джил. Тогда сейчас она не хмурилась бы и не смотрела на него, как на неуместно улыбающегося идиота. Нет, не мог. Дело не в Джил, в ней он никогда не сомневался, просто есть вещи гораздо больше Джил, больше него самого. Не мог сказать, но это все позади. Теперь это все не важно. Она поймет, не сейчас, но поймет. Все поймут. Моррис бросился к Джил, поцеловал ее в щеку и произнес, крепко сжав руками ее плечи:
— Джил, не хмурься! Поверь мне, это все не важно. Все это абсолютно не важно. Теперь все будет хорошо! Мне так нравится, когда ты смеешься и улыбаешься!
Джил стояла и смотрела в глаза Морриса. Она смотрела и начинала понимать, что все так и есть, как он говорит. Она смотрела ему в глаза и видела в них свое отражение, спокойную радость и уверенность, достигнутую мечту, отражение мира, о котором они мечтали, сидя на берегу. Морщинки ее лба начали разглаживаться и перебираться в уголки глаз, а брови возвращаться на свои положенные места. Она смотрела ему в глаза и понимала, это все и правда не важно. Врал Марк или нет, струсил или нет, предал или позарился на что–то. Она смотрела и понимала, что он прав, она забыла, зачем все это нужно, с чего все начиналось. Забегалась, закружилась, завертелась, засуетилась, забылась, как все, но теперь все будет по–другому. Морщинки окончательно превратились в смешинки. Джил сама не заметила, как снова улыбалась.
Слабый поток воздуха шевельнул штору, потом послышался тихий щелчок, похожий на звук захлопнувшегося замка входной двери. Раздались медленные шаги, и все повернули голову в сторону цокающих каблуков женских туфель. В дверном проеме появилась высокая фигура рыжеволосой женщины. Она задержалась в дверях, обвела взглядом всех присутствующих и произнесла, как само собой разумеющееся:
— Привет, входная дверь осталась открытой. Мне кажется, Моррис ее неплотно захлопнул.
Никто ей не ответил. С этими словами она прошла в комнату, аккуратно перешагнув через сумку, пока остальные в оцепенении наблюдали за ее движением.
— Аккуратнее надо быть. Могу я присоединиться к вашему клубу заговорщиков? — спросила она с улыбкой, мимолетно тронувшей лишь ее губы, но не лицо.
Спохватившись, Марк стал возмущаться ее бесцеремонным вторжением, но Моррис его остановил. Он почти сразу вспомнил Сару и по–своему расценил причину ее появления, решив, что кто–то из бессмертных хочет начать переговоры. Хэнк, Джо или кто–то еще, ему безразлично, но интересно.
— Кажется, однажды ты меня об этом спрашивал, тогда нам не удалось поговорить. Вообще–то я никогда ни на кого не работаю, но сотрудничаю со многими. Собственно, именно это я хотела с тобой обсудить, вопрос нашего с тобой сотрудничества. Не скрою, я предпочла бы более интимную обстановку для беседы, но боюсь, выбирать не приходится.
65
— Почему мы должны ей верить? Она может говорить все, что угодно, и никто из нас не знает, что у нее на самом деле на уме.
Джил говорила не громко, обращаясь только к Моррису, но не заботясь о Саре с Марком, находящихся в комнате и прекрасно слышавших ее слова. Не скрывая неприязни, она уставилась на Сару и пыталась убедить Морриса действовать по его собственному плану, ничего не изменяя под влиянием рассказов Сары. Возможно, преувеличенная горячность и предубежденность Джил к любым словам Сары вызывались не только обоснованным недоверием к незнакомой женщине, к тому же одной из бессмертных. Правильные черты красивого лица, обрамленного копной огненно–рыжих волос, в сочетании со спортивной фигурой, умение элегантно одеваться со вкусом и возможность себе все это позволить при бесспорном наличии интеллекта не могли не вызывать инстинктивного отторжения у Джил. Хотя сама она могла этого искренне не замечать.
Сара сидела в кресле, перекинув одну ногу через другую, с лицом, не выражающим ничего, кроме любопытства постороннего человека, присутствующего при не касающемся его споре. Она не вмешивалась в обсуждение между Джил и Моррисом, однако, Моррис обратил внимание, как Сара периодически поглядывает на часы.
— К сожалению, у нас была возможность убедиться, что не всем стоит доверять, — Джил многозначительно, с упреком, взглянула на Марка.
Он тоже не вмешивался, по своим причинам. Он считал, что теперь его мнение вызовет еще большее недоверие потому, что ему казалось, Саре не просто можно, а нужно поверить.
— Ты сам говорил, верить тебе, и ты прав. Ты лучше всех знаешь, что делать. Зачем ей тебе помогать? Ей–то какая разница, что будет с тобой. Что ей может не нравиться или не хватать!? — Джил снова сверкнула глазами на Марка и вызывающе повернулась в сторону Сары.
Разговор буксовал на месте. Вернее, разговора, как такового, уже не было. Моррис размышлял над предложением Сары, одновременно пытаясь прислушиваться к Джил. Марк давно молчал. Он робко высказал пару соображений, но в общем, был доволен таким поворотом событий и старался не вмешиваться, чтобы лишний раз не привлекать внимание Джил к себе. Сара ждала.
Она быстро и логично изложила проблему, стоящую перед Моррисом, и предложила свою помощь в обмен на его вирус. Интерес Сары к вирусу означал, что никто до сих пор еще не разобрался, как распространяется его вирус. Сомнений в успешном распространении вируса по планете почти не было, но на всякий случай Моррис промолчал, в особенности, после рассказа Сары. Лучше выждать еще месяц или два,
