Мы выходим за ворота хутора, и я прикрываю за собой тяжелые створки. Ладошка Сааты сама робко отыскивает мою руку.
Киита, крошечное существо, детеныш смертных, сладко спит в широком коробе, что висит на плече у Сааты. Повинуясь внезапному желанию, я осторожно снимаю короб с ее плеча и вешаю на свое. Девочка только чуть причмокивает во сне.
— Они убьют ее. Я точно знаю — они ее убьют. Но тебе-то известно, что она не виновата. Пронзающая Эфир! Помоги, не дай свершиться непоправимому! Обвинитель, лорд Дома Пайорилтов, Дома Оседлавших Валы...
— Да, он мой сын, Блистающая. Но я уже взывала к нему задолго до твоей просьбы. И безо всякого результата.
— Но ты могла бы пригрозить ему!
— От горя ты теряешь разум, Блистающая. Посуди сама, чем я могу ему пригрозить? Он отлично знает, что я ничего ему не сделаю. И к тому же откуда тебе ведомо, каким окажется приговор? Лорды еще не сказали своего слова...
— Да, но почти все говорили со своими матерями. А те сообщили мне.
— Тогда дело и впрямь плохо, Блистающая. Не знаю, что тебе и посоветовать... хотя...
— Что «хотя»? Ты что-то знаешь, Пронзающая?
— Ну, если про это можно сказать «знаю»... Я попытаюсь дать тебе образ одной персоны, которая некогда обладала очень большим влиянием...
— Кого ты имеешь в виду, Пронзающая? Не томи!
— Прости меня. Просто ты родилась много позже Века Войн и едва ли сталкивалась с ним... Тогда его звали Старым Хрофтом. И, поверь мне, у него нашлись бы убедительные доводы для Вечного Короля
— С-спасибо тебе, маг. Ты с-с-пас с-с- старого Хис-с-са. Какова будет т-с-с-ена с-за и-с-с-лечение?
— Мне ничего не надо, ваше величество. Ваши враги — мои враги. Если вы отомстите за себя, я буду полностью удовлетворен.
— Ишь-с-с! Хорошо-с-с. Но чтобы отомс-с-стить, нужны с-силы. Проклятая колдунья опус-с-стошила меня до дна!
— Это не страшно, ваше величество. Мои товарищи счастливы будут поделиться с вами нашей силой. Более того, мы укажем вам, где укрылись ваши враги. Нам стало это известно. Кроме того, надеюсь, известие о том, что один из ваших врагов уже ушел в небытие, способно возвеселить вас.
— Ушел-с-с?! Кто-с?!
— Некто по имени Хеорт. У вас превосходные лучники, ваше величество! Ему продырявили голову так искусно, что не спасло никакое колдовство!
— Ах-с-с! Щенок ус-с-скользнул-таки от меня!
— У вас остались еще трое, ваше величество... И я знаю, где скрывается каждый из них. Если вы согласитесь, я немедленно призову сюда моих братьев, мы исполним обряд, и вы, возрожденный, повернете корабль обратно на север. Вы возглавите могучую армию и покараете их.
— С-спасибо, маг... С-старый Хис-с-с выражает тебе благодарность. Но отчего же ты с-с-сам не покараешь своих врагов?
— Ваше величество, бесспорно, слышало о Законе Равновесия?
— Ах-с-с, конечно-с-с, конечно-с-с! Горджелин прожужжал мне вс-с-е уши-с-с!
— Так вот, в нашем случае мы не можем обойтись без посредника.
— С-с-с! Понятно-с-с. Эй, вы, бес-с-схвостые! Поворачиваем...
Двалин и Ярина провели ночь, тесно прижавшись друг к другу. Было тепло, однако неожиданно налетевший северный ветер заставил девчонку стучать зубами и ежиться. Второй день они с гномом укрывались в наспех сооруженном шалаше — и второй день яростно спорили, что же делать дальше.
Безумие в Галене мало-помалу улеглось. Все, кто мог, бежали, кто не мог — частью угодили в храмовые подземелья, а частью, увы, отправились к праотцам, растерзанные разъяренной толпой. Король, часть знати и богатейшего купечества спешно отплыли в Западный
Хьёрвард, в недальнее Халланское королевство, бароны ушли назад в Фейн, те же из войск командиров, что посмелее и не столь умны (ибо только глупец мог подумать, будто можно остановить сокрушившую Рыцарский Рубеж Орду! Человек здравомыслящий и благоразумный спешит отделить себя от нее возможно большим числом миль морского пространства...), повели добровольцев из числа гвардейских ветеранов навстречу чудовищам, спасая честь галенского дворянства. Остальная армия просто разбежалась.
Гном настаивал, что надо идти на север. Его секира да колдовство Ярины — несладко Орде придется. А что еще им остается?
Ярина же придерживалась мнения прямо противоположного — что надо остаться здесь, отбиться от мародеров и прочей швали, вернуться в Гален, отыскать ее учителя, который наверняка сможет снять чары с гнома, чтобы того пустили обратно домой, а ее, Ярину, снова возьмет... гм... ну, скажем, в ученицы, и они уедут прочь отсюда, за море.
— Мне за этих свиней жирных, вроде тетки моей, помирать?! — вопила девчонка, потрясая кулаками. — Дурак ты, гном, и сородичи твои все дураки. Чем киркой махать, знатных дам бы ночами наяривали и золота бы больше имели, чем за целый год в норе вашей добыть можно!
— В шахте, — машинально поправил Двалин. — Ну, дураки мы, и что с того?
— А то, что нечего нам никуда таскаться! Понял, бородатый?! Волшебника найти надо!
— Да, может, его уж прирезали давно...
— Скорее я тебя прирежу! К нему так просто не подойдешь, это тебе не какой-нибудь там травник! Он бы их всех живо...
— Так что ж он всех этих свихнувшихся...
— Ну, может, не хотел.
— А что же он тогда смотрел, как его братьям кишки выпускают?
— Ну а может, не смотрел! Откуда ты знаешь? Может, он тоже спасал!
— Так чего ему тогда в Галене делать? Храмовники...
— Да он их одною левой!...
— Не видно что-то. Башни храма Ракота Грозного аж отсюда видны. Стоят как ни в чем не бывало.
— Да это еще ни о чем не говорит... Разомкнуть порочный круг этих споров не удавалось ни Двалину, ни Ярине.
— А ты что, волшбой своей мага этого найти не можешь, что ли?
— Не могу, — призналась девчонка. — Не могу. Чародей может отыскать заклятьем только более слабого, чем он сам. А вот более сильного — ни за что.
— Поня-атно... — протянул Двалин. — Ну ладно, недосуг мне больше тут с тобой лясы точить, красавица. Иди куда хочешь. А мне на полуночь надо. Не верю я ни в каких чародеев. Видно, суждено мне до конца дней своих по Галену шастать. А я зарок дал — бить Орду, доколе руки еще топор держать могут. Жаль мне с тобой расставаться, не скрою, но раз тебе в этот твой Гален так нужно — что ж, давай. Прощай, Ярина! Может, еще и свидимся.
Девчонка вдруг осеклась и удивленно воззрилась на Двалина.
— Ты что это, борода, всерьез? А меня тут одну бросить хочешь? Я-то думала, вы, гномы, благородные... Двалин заскрипел зубами.
— Ты меня на эту наживку не лови, поняла, конопатая?
— Конечно. Чего тебя ловить, и так все ясно. Давай, давай проваливай. И без тебя обойдусь, бородатый. Лежал всю ночь рядом, словно колода деревянная, — добавила она вдруг ни к селу ни к городу.
— Что-что? — опешил гном. — А что же мне, Родгар меня разорви...
— Брезговал, значит, мной. А мне-то про вас рассказывали! Мол, хлебом не корми, дай только фитиль
