свой макнуть куда следует. Врали, видать.
— Тьфу, пропасть! Сладу с вами нет, бабы! Полезешь — орете «насилуют!» Не полезешь — фыркаете «брезгует!» Не-ет, хватит с меня. — Двалин лихорадочно собирал нехитрый походный скарб. — Лучше я с хо-ботярой один на один сойдусь, чем в ваших причудах разбираться стану!
— Вот и отправляйся к своим... как их?., хоботярам. — И Ярина порекомендовала Двалину настолько экзотический способ плотского общения с помянутым хоботярой, что гном не выдержал — густо покраснел. Его раса, при всей внешней разгульности, отличалась внутренним целомудрием. В своем кругу гномы не знали ни черной ругани, ни супружеских измен, ни сожительства до брака...
Они расстались. Двалин зашагал к ведущему на север тракту — по нему, говорила Ярина, шли немногочисленные отряды старых гвардейцев, шли брать на копье Орду. К ним и рассчитывал присоединиться гном. Ярина же двинулась на юг — к Светлопенному Галену — искать своего чародея...
Не было сил ни удивляться, ни сопротивляться. Ослепляющее, оглушающее заклятие хлестнуло, словно пощечина, и Эльтара провалилась в беспамятство. Очнулась она, когда ее уже вели к Кругу Справедливости Из ран по- прежнему сочилась кровь. О том, чтобы помочь ей, никто не подумал.
На возвышающихся амфитеатром скамьях уже успела собраться вся эльфранская знать. Мерцало серебро наплечников и обручей, глаз притягивал глубокий блеск драгоценной платины браслетов и женских уборов, льющийся из огненных шаров свет дробился и играл на гранях бесчисленных адамантов. Все собравшиеся были вооружены, перед каждой дамой тоже лежало по небольшому изящному арбалету. Закон Эльфрана гласил, что выносить решения о жизни, смерти или изгнании могут лишь способные носить оружие, и обычай прибывать на судебные собрания с мечами, саблями, луками и арбалетами соблюдался так же свято, как и Заповеди. Так повелось еще со времен Исхода...
Жесткие руки толкнули Эльтару в выложенный черным камнем круг посреди зала. Не удержавшись, она растянулась на холодном мраморе; по плитам брызнуло кровью. Ее кровью. Никто не пошевелился.
Отец Эльтары, Вечный Король, правитель Эльфра-на, прошел через весь зал к своему трону. Прямой, с негнущейся, словно бы деревянной спиной, он как будто старался вбить каблуки поглубже в неподатливый камень пола. Проходя мимо, он не удостоил подсудимую даже кратким взглядом.
— Мой повелитель! — раздалось под торжественными сводами, едва правитель успел сесть. Голос донесся от входа в зал, и Эльтара тотчас узнала его — воин из Дома Скаолингов, Дома Пенных Валов... Как он успел оказаться здесь? Он же нес стражу на границе... Неужели отозвали всех?...
— Мой повелитель! Прежде чем судить высокорожденную саойю, надо оказать ей помощь! Она в крови, это противно законам небесным и нашим! Во имя милосердия!...
— Айалан из Дома Пенных Валов! — загремел правитель, называя молодого воина по имени, что означало высшую степень немилости и неудовольствия. — Как ты очутился здесь? Откуда ты взялся? Почему ты оставил пост?
«Бедняга. Это ведь из-за меня. Теперь самое меньшее — изгнание. Лет сто, не меньше...»
— По разрешению начальника Восточного отряда, лорда Дома Следящих за Луной! Он может подтвердить.
— С разрешения правителя, это и в самом деле так. Меня просила об этом Ушедшая Вниз — мать сего воина. Я исполнил ее волю. Прошу прощения у повелителя, если это разгневало его.
— Нет, — вздохнул Король, — нет. Я рад, что это не самовольное оставление службы. Не хватало нам только второго суда за один день!..
И тут произошло неожиданное. Искалеченное тело Эльтары внезапно охватила приятная теплота. Словно вымываемая потоками благоуханной ласковой влаги, боль стремительно исчезала. Мысли перестали путаться, Эльтара приподнялась на локте, стараясь оглядеться и понять, что же происходит.
Ее отец вскочил на ноги. Его щеки вспыхнули от гнева; все остальные в зале тоже стояли, потрясая кулаками и выкрикивая какие-то угрозы; шум стоял неописуемый.
— Да, да, да, я излечил высокорожденную саойю, воспользовавшись вашими силами! — надсаживаясь, крикнул Айалан, воин из Дома Скаолингов. — Потому что судить ее, израненную, есть грязное и гнусное дело!
«Все равно изгонят. Лет триста!»
В шуме и гаме принцесса смогла различить отдельные возгласы:
— Он крадет!.. Зачем ей помогать!.. Первая Заповедь!.. Все равно ей уже конец!
— Остановитесь! — загремел Вечный Король, и вовремя — в зале вот-вот могла вспыхнуть настоящая магическая война. — Остановитесь! Ты, Айалан из Дома Пенных Валов, не думай, будто небывалые колдовские искусства, невесть откуда у тебя взявшиеся, кстати, послужат тебе оправданием. Тебя будут судить за оскорбления сразу же после этой... Ты понял меня? Дашь ли ты слово предстать перед судом или же тебя нужно брать под стражу?
— Нет, тебе не придется утруждать себя, повелитель, — Дерзко ответил молодой воин. — Я предстану перед твоим судом. Но...
— Сядь и умолкни! — голос правителя стал поистине страшен.
Эльтара знала, что отцу подвластны могучие силы, и едва ли этот молодой воин сумеет защититься... Кроме того, правитель мог в случае надобности воспользоваться совокупной мощью всех собравшихся в зале суда...
На Эльтару никто не обращал внимания. От стыда у принцессы заалели щеки — она, высокорожденная саойя, валяется в ногах у неправедного суда! Стиснув зубы, она гордо выпрямилась — и тотчас же на нее волной накатил слепой, всепоглощающий ужас. Она, дочь Вечного Короля, принцесса, «саойя», на языке Эльфрана, стоит перед судилищем, и ее скорее всего обвинят в нарушении одной из Заповедей. Эльтара ощутила предательскую дрожь в коленях. И было с чего — в таких случаях приговор известен заранее. Недаром со скамей раздавались крики о том, что помогать Эльтаре уже бессмысленно. Ой, мама, мамочка! Мама, ну что же это делается?! Мама, я же ни в чем не виновата...
— Они все-таки выследили тебя, дочь моя Летучая мышь оказалась на удивление живучей...
Обвинение зачитывал лорд Дома Пайорилтов, Дома Оседлавших Валы.
—...И еще сказать имею: самонадеянно мня себя в силах справиться со всеми прознатчиками, она не поразила врага до конца смертью. И еще сказать имею: сей прознатчик следовал за ней до самого Погибельного Леса, и видел, и слышал Заклятье Прохода, и тайну сию другим передал. И еще сказать имею: ныне вся Орда, Рыцарский Рубеж миновав, движется к тому самому месту, и передовые их уже там. Прискорбные вести сии изложив, говорю я, по праву своему обвинителя, что имело место здесь нарушение Смертной Заповеди, а именно Первой, самой священной изо всех. И согласно этой Заповеди, прошу я для особы, преступившей ее, позорной смерти, невзирая на имя и род, ибо Эльфран ею поставлен в великую опасность...
— Явлены ли доказательства? — Эльтара с трудом узнала голос отца.
— Явлены, пресветлый правитель. Явлены и с соизволения вашего немедля будут представлены всем, здесь собравшимся.
— Соизволяю.
Магия Эльфрана могла многое. Под потолком зала заклубилась серая мгла; в ней замелькали картины: Эльтара сражается с посланцами мрака... убивает крысу и кошку... напускает филина на летучую мышь... окровавленная тварь камнем падает вниз... разорванное надвое тело несколько мгновений лежит неподвижно, а потом начинает странно преображаться. Крыло отваливается, вместо него возникают две пары коротких и кривых лапок; косолапо переваливаясь, оставляя за собой кровавый след, существо ковыляет куда-то прочь...
Новая картина. Берег Эгера — Покинутый Берег. Погибельный Лес. И штук пять мерзкого вида тварей, вроде скрещенных со змеями петухов-переростков, оживленно галдящих на непонятном наречии перед широкой просекой в когда-то смертоносных зарослях...
Эльтара ощутила, как пол уходит из-под ног. Все летело в пропасть, спасения ждать было неоткуда. Да, нарушена Первая, Смертная. Сейчас ее отведут в Звездный Зал, отец сотворит заклятье, Камень Тоэй приподнимется, открывая черный бездонный колодец, ведущий в неведомые преисподние — туда-то, в ждущую ненасытную пасть, и столкнут ее, Эльтару...
Речь обвинителя закончилась. Теперь, согласно обычаю, могла говорить либо сама обвиняемая, либо
