тот, кто хотел бы выступить в ее защиту.
У Эльтары сил говорить не осталось; она лишь попыталась отыскать глазами взор отца, однако правитель сидел, угрюмо уставившись в пол.
— Я хотел бы сказать, — внезапно произнес Айалан.
Собрание недовольно загудело, но традиции блюлись в Эльфране свято. Помешать молодому воину (и, как оказалось, сильному колдуну!) никто не дерзнул. Как не дерзнул никто и уйти во время его речи.
Негаданный защитник Эльтары оказался и умен, и красноречив. Он напомнил собравшимся, что Первая Заповедь есть Первая Заповедь и нарушать ее, конечно же, негоже; однако тот давний закон не предусматривал появления Орды. Обвиняемая же поступила в строгом соответствии с канонами... нанесенный удар должен был оказаться смертелен... но тварь подпитывали силами откуда-то извне, и только потому она выжила. Доказательства? Извольте взглянуть... Вот, вот и вот — скрытые каналы, вот маскирующее заклятие...
Замелькали разноцветные пятна и полосы. Айалан углубился в дебри высшего магического анализа, давая изрядную фору самому титулованному чародею.
— Он же был простым воином! — донесся до Эльтары приглушенный шепот лорда-обвинителя. — И чтобы так разбираться в магии...
—...Таким образом, обвиняемая не могла произвести за краткий миг сложных магических действий... и хоть мы имеем дело с нарушением Первой Заповеди, но учитывая такие обстоятельства... высокое собрание могло бы и смягчить кару...
Наступила неловкая тишина. В самом деле, едва ли кто в этом зале всерьез желал смерти Эльтары: гибель принцессы уже ничему бы не помогла. И если она на самом деле не могла предвидеть последствия...
Эльтара внезапно ощутила общую неуверенность. Айалан таки поколебал их!
Однако нашелся один, который стал настаивать. Лорд Дома Пайорилтов.
— Первая Заповедь создавалась не для тех, кто уже совершил преступления! — начал он, поднявшись со своего места обвинителя. — Неотвратимость возмездия — для остальных! Они должны знать — и знать твердо! — что за содеянное непременно последует расплата. Щадить никого нельзя. Это послужит хорошим уроком!
— Но если враг уже вызнал расположение Эльфрана и дорогу к нам, то откуда ж возьмутся нарушители Первой Заповеди в будущем? — притворно удивился Айалан. — Как можно выдать то, что и так известно?! Не кажется ли почтенному лорду, что Первая Заповедь просто утрачивает силу?
Казалось, глава Дома Оседлавших Валы на мгновение растерялся. Он помедлил с ответом, и пальцы его чуть резче, чем следовало, стиснули эфес из золоченной шпаги.
— Открывшие местоположение нашей страны и тайны прохода рано или поздно умрут, — мрачно бросил он наконец. — К этому делу сейчас надлежит приложить все наши силы и всю мощь наших чародеев. Нежданно искусный в волшбе Айалан из Дома Пенных Валов мог бы оказать здесь неоценимую услугу — если, конечно, он еще числит Эльфран своей родиной.
После таких слов поединок становился неизбежен.
Однако молодой воин лишь рассмеялся, с улыбкой глядя прямо в глаза взбешенному лорду.
— То есть почтенный глава Дома Пайорилтов предлагает бросить народ Эльфрана в хаос наступательной войны, обратить всю нашу силу в оружие, сотворить такое же оружие из Камня Тоэй, заставить трепетать от наших боевых заклятий весь Астрал? Так мы выдадим себя уж наверняка. Нескольких разведчиков проще убрать обычными мечами и стрелами...
— Да простят меня благородные лорды, но сейчас здесь имеет место суд, а не заседание Коронного Совета? — вмешался правитель. Эльтара вновь попыталась поймать взгляд отца, и вновь ей это не удалось. — Изрекли свои речи обвинение и защита. Да станет теперь законом решение благородного собрания. — Правитель закончил положенную этикетом фразу и медленно опустился на место.
Айалан как будто тоже растерялся. Если бы ему удалось втянуть лордов в длительный спор...
— Мама! — вырвался у Эльтары беззвучный крик.
— Я все знаю, девочка моя. Я говорила с твоим отцом. Это было ужасно! Однако он слишком боится, что лорды решат, будто правитель хочет выгородить собственную дочь... Я никогда не думала, что мой супруг настолько сильно любит власть!
— Но что же делать, мама?!
— Я попыталась вызвать кое-кого на подмогу. Не знаю, что из этого вышло... Но, быть может, все же удалось... Жди меня!
Эльтара не могла пустить в ход магию — здесь собрались куда более сильные чародеи. Ей оставалось лишь покорно ждать своей участи...
«А вот Двалин или Эльстан не стали бы, — внезапно подумалось ей. — Они-то предпочли бы умереть в бою... А я... стою и жду и еще на что-то надеюсь... За пределами Эльфрана я была иной... К счастью для лордов и леди, здесь собравшихся...»
И тут высокое собрание высказало свою волю.
Благородное сословие Эльфрана, собравшееся на Круге Справедливости, молча поднялось, выражая тем самым согласие с обвинением. Сидеть не остался никто, кроме Айалана.
У Эльтары подкосились ноги. До этого она не знала страха смерти. Даже опасное путешествие к Холму Демонов, даже схватка с Хиссом не заставили ее страшиться слепого Ничто; время не имело власти над обитателями Эльфрана, однако в бою они погибнуть могли. Но как раз сражаясь, принцесса ничего не боялась Сейчас же ее затопил всепоглощающий страх — поглотил, накрыл с головой, точно волна неосторожного пловца. Ее, Эльтары, вот-вот не станет! Она растворится, исчезнет, точно огонек задутой ветром лучины! Ее никогда больше не будет! Ее босые ноги никогда не ступят на мягкую траву предгорий, ее руки никогда не раздвинут упругих лоз прибрежных зарослей, ее глаза никогда не увидят красоты Эльфрана Вечного, они закроются, вытекут, испарятся... И все ее тело, так и не узнавшее до сих пор, что же такое любовь, воспеваемая менестрелями, обратится в крошечную горстку праха...
Смертные волей-неволей привыкают к своей участи. И потому, сами того не ведая, презирают Костлявую, утверждая, что, мол, «двум смертям не бывать, а одной не миновать». Ну а как быть бессмертному? Каково ему чувствовать, что мир вокруг него сейчас исчезнет, поглощенный вечной ночью, после которой уже никогда не наступит рассвет?...
— Эрмион! Поднять приговоренную. В Звездный Зал ее!
Голос правителя остался сух и спокоен Казалось, он не отправляет на смерть собственное дитя, а расправляется с докучливым насекомым, безо всякой злобы, походя прихлопывая жужжащую тварь...
Рослые воины, отряд Эрмион, личная гвардия правителя, младшие дети его Дома, встали по бокам Эльтары. Заученным движением, равнодушно подхватили ее под руки и поволокли вперед...
Ужас совершенно парализовал принцессу. Она не могла ни двинуться, ни закричать, ни заплакать, ни даже взмолиться о пощаде. Быть может, мать взывала к ней в эти самые мгновения, но страх оказался слишком силен. Он заполнил все сознание Эльтары до самых его потаенных глубин...
Дорога до Звездного Зала была не из длинных. Вот знакомые хрустальные занавесы, хрустальный купол над головой — и в середине Камень Тоэй на своем постаменте.
На миг перед глазами Эльтары мелькнуло напряженное лицо Айалана
А потом Вечный Король — принцесса не могла больше называть его отцом — подошел к Камню, негромко прошептал что-то, прижимаясь губами к самой поверхности, и Тоэй начал послушно подниматься вместе с постаментом. Открылась черная дыра, разверстая ненасытная утроба, пожиравшая всех, до кого могла дотянуться. И кто знает, не из ее ли глубин во времена оно кто-то неведомый продиктовал первым обитателям Эльфрана содержание Заповедей7
Эрмион, гвардейцы Эльфрана, подтащили Эльтару к самому краю, выказав при этом чувств не больше, чем при переноске мешка с песком Ни о каком «последнем сдрве осужденного» или о его же «последнем желании» и речи не шло. После вынесения приговора обреченный на смерть еще до собственной телесной гибели вычеркивался из мира живых.
— Исполняйте приговор!
Эльтара так и не смогла закричать. Распятая ужасом, завороженная бездонной черной пастью, она ощутила внезапный толчок в спину и...
