– Я так и не понял, что вы подразумеваете под антисоциальными семьями.
– Неполные семьи, криминальные семьи, семьи, в которых отсутствует мораль, семьи с культурным конфликтом – что характерно для семей некоторых членов пуэрто-риканской группировки. Здесь таких много.
– Дэнни Дипаче когда-нибудь прежде попадал к вам?
– Нет. Но Рейрдон здесь бывал.
– И что же произошло?
– Вы хотите знать, что мы выяснили о нем? Мы считаем, что он – необычайно агрессивный подросток с излишне покладистой матерью и слишком строгим отцом. По нашему определению он – агрессивный невротик.
– Боюсь, я не совсем вас понимаю, мистер Уолш.
– Проще говоря, его преступное поведение происходит от резкого неприятия отца, который его подавляет, и желания вызвать эмоциональный отклик у матери, всепрощение которой кажется ему подозрительным.
– Понятно, – кивнул Хэнк, ничего, впрочем, не понимая. – Почему Рейрдон оказался здесь в первый раз?
– О, из-за какого-то уличного инцидента. Я сейчас уже не помню. Это было несколько лет назад.
– И чем все закончилось?
– Вы имеете в виду, какое решение вынес суд?
– Да.
– Его условно освободили с испытательным сроком.
– Даже несмотря на то, что согласно вашим исследованиям он… как бы это сказать… потенциально опасен?
– Нам повезло, что мы вообще провели эти исследования, мистер Белл. У нас один работник ведет дела семидесяти пяти мальчиков. Неплохая нагрузка, верно?
– Пожалуй. Что произошло с Рейрдоном во время испытательного срока?
– Офицеры, надзирающие за условно освобожденными, находятся практически в том же положении, что и мы. У каждого из них такая же нагрузка, как и у нас. У них не остается времени для индивидуального подхода к каждому подростку. А происходит то, что большой процент условно освобожденных снова совершают преступления.
– Как Рейрдон?
– Да, если хотите использовать его в качестве примера. Хотя он один из сотен других. – Уолш ненадолго замолчал, потом продолжил:
– Мы могли бы проделать такую работу, мистер Белл, если бы у нас были деньги и достаточно людей. Такую работу…
Хэнк кивнул:
– А вам не кажется, что вы все несколько упрощаете? То есть я хочу сказать, прячетесь за всеми этими психологическими…
– Прячемся?
– Ну, может быть, я не совсем точно выразился. Но неужели вы думаете, что объяснение преступности можно свести к таким вот простым психологическим уравнениям?
– Разумеется, нет. Чисто преступного типа в природе практически не существует. Невротик с демонстративным выражением подсознательных психических процессов, капризный эгоцентрик, даже пассивный преступник – тот, который поддается давлению своей среды или группировки, не имея при этом личностных дефектов, – редко встречаются в чистом виде. Разумеется, мы не должны недооценивать влияние окружающей среды, неблагоприятную обстановку в школе, даже необразованность многих офицеров полиции как факторы, способствующие развитию преступных наклонностей. И это не просто словоблудие на тему психологии, мистер Белл. Надеюсь, вы так не думаете.
– Эти мальчики, мистер Уолш, убили другого мальчика.
– Да, я знаю.
– Вы станете оправдывать их поступок нарушениями в поведении родителей?
– Могу ли я найти оправдание убийству?
– Да.
– Закон представляете вы, мистер Белл, а не я. Я работаю с людьми, а не с гражданскими правонарушениями. Хэнк кивнул:
– Могу я сейчас увидеть Дипаче?
– Конечно, – разрешил Уолш. Он поднялся из-за стола, и в этот момент снова зазвонил телефон. – Черт! Бетти, ответь, пожалуйста. Пойдемте, мистер Белл.
У мальчика были рыжие волосы матери, карие глаза, тот же овал лица, тот же рот, который казался женственным на лице взрослеющего подростка, и огромные кулаки уличного бойца.
– Если вы легавый, – сразу заявил он, – я не стану с вами разговаривать.
– Я – окружной прокурор, – пояснил Хэнк. – И тебе лучше поговорить со мной. Я представляю обвинение
