Немного помолчав, Дэнни спросил:
– Вы ведь именно этого хотите, да?
– Я хочу знать правду.
– Я сказал вам правду. Амбал, Бэтмен и я вышли прогуляться. На нас набросился сумасшедший испашка, и мы зарезали его. Это правда.
– Ты ударил его ножом?
– Конечно, ударил! Этот псих бросился на нас. И я ударил его четыре раза.
– Зачем?
– Я хотел ударить его. В чем дело? Думаете, я боюсь пустить в ход нож? Я ударю ножом любого, кто посмеет дотронуться до меня.
– И слепого?
– Слушайте, бросьте вы все эти байки про слепого! Говорю вам, он бросился на нас.
– Как он мог броситься на вас, если не мог даже вас увидеть?
– А вы у него спросите. Может, он нас услышал. Может, он и слепым-то не был. Может, он только притворялся слепым, чтобы…
– Дэнни, Дэнни.
– Откуда мне знать, почему он бросился на нас? Но он бросился. И получил свое. Уж что-что, а храбрости у Громовержцев хватает. Они не ищут неприятностей, но в случае опасности не убегают.
– Хорошо, Дэнни. Вы втроем сочинили эту историю. Может, она и была бы хороша, но не выдерживает никакой критики. Факты – упрямая вещь. И, надеюсь, у тебя хватит ума внести в нее изменения, когда тебе стали известны факты. В противном случае у тебя нет никаких шансов.
– Я рассказал вам все, как было. Вы хотите, чтобы я соврал?
– Чего ты боишься, Дэнни? Кого ты боишься?
– Я не боюсь ничего и никого на этой земле. Не забывайте об этом. И вот что я вам скажу. Вы считаете, что я отправлюсь на электрический стул, но вы ошибаетесь. Потому что ничего подобного со мной не произойдет. А на вашем месте я бы вел себя поосторожнее, мистер. Я бы не советовал вам ходить ночью по темным улицам.
– Ты угрожаешь мне, Дэнни?
– Я только советую.
– Думаешь, я испугаюсь горстки каких-то малолетних хулиганов?
– Понятия не имею, чего вы испугаетесь, а чего – нет. Знаю только одно: пятьдесят разозленных парней – это страшно, и лично я не стал бы с ними связываться.
– Ты говоришь о Громовержцах?
– Я не называю никаких имен. Просто будьте осторожнее, мистер.
– Спасибо за предупреждение, – сухо ответил Хэнк.
– Только между нами, – усмехнулся Дэнни. – Похоже, вам не справиться и с худосочной дамочкой, а уж про пятьдесят парней и говорить нечего.
– Знаешь, у тебя настоящий талант, Дэнни, – сказал Хэнк.
– Да? Какой же?
– Я пришел сюда, потому что твоя мать сказала мне…
– Моя мать? А она здесь при чем? Зачем вы ее вызывали?
– Я ее не вызывал. Она сама пришла ко мне. Она сказала, что ты не являешься членом банды Громовержцев и что ты не принимал участия в резне. Когда я объяснил это твоим адвокатам, они разрешили мне встретиться с тобой. Поэтому я и пришел. Но теперь я больше чем когда-либо убежден, что ты состоишь в банде и что ты убил этого мальчика хладнокровно и преднамеренно. Вот в чем твой талант, Дэнни». Не сомневайся он произведет впечатление на присяжных.
– Я не убивал его хладнокровно и… как там еще. Я ударил его ножом, защищаясь, и не хотел его убивать. Я только пытался помешать ему сделать мне больно.
– Он был слепой! – разозлился Хэнк.
– Я ничего про это не знаю, и мне наплевать. Знаю только, что он встал со ступенек, как безумный, и у него в руках был нож, а когда он бросился на нас…
– Ты лжешь!
– Нет, не лгу. У него был в руках нож. Я видел. Господи, я видел его! Думаете, мне хотелось, чтобы меня зарезали? Поэтому когда Амбал и Бэтмен кинулись на него, я сделал то же самое. Я не трус, мистер. У меня достаточно смелости, чтобы вступить в бой.
– Да, конечно, требуется немалое мужество, чтобы зарезать мальчика, который ничего не видит.
– Чтобы пырнуть кого-нибудь ножом, не обязательно видеть. Одного парня зарезали на совершенно темной улице. Нужно только почувствовать, куда бить, и можешь втыкать нож. Да какого черта вы понимаете? Вы слабак, выросли небось в большом доме…
– Замолчи, Дэнни!
