– Анжела Руджиэлло.
– Где вы живете, мисс Руджиэлло?
– В Гарлеме.
– Будьте любезны, взгляните на ту скамью, где сидят подсудимые. Вы узнаете этих ребят?
– Да, – чуть слышно ответила она.
– Мисс Руджиэлло, вы чего-то боитесь?
– Немножко.
– Вы боитесь меня?
– Нет.
– Его чести господина судьи?
– Нет.
– И уж наверняка не адвокатов защиты, – с улыбкой сказал Хэнк. – Они выглядят вполне безобидно.
– Нет, их я не боюсь.
– Я прочитал в газетах, что вы получили письмо с угрозами, в котором вам настоятельно советовали отказаться от дачи показаний. Это правда?
– Да.
– И поэтому вам страшно?
– Да.
– Но вы только что поклялись говорить суду правду и ничего, кроме правды. Вы намерены сдержать свое обещание?
– Да.
– Несмотря на письмо?
– Да.
– Хорошо. Вы видели этих молодых людей вечером десятого июля?
– Да. Я их видела.
– Посмотрите повнимательней. Вы уверены, что это те самые подростки?
– Да – И что же они делали?
– Они бежали.
– Откуда?
– От западных кварталов со стороны Третьей авеню.
– У них было что-нибудь в руках?
– Да.
– И что же они держали?
– Ножи.
– Откуда вам известно, что это были именно ножи?
– Потому что они передали их мне.
Хэнк подошел к столу, взял один из трех ножей и затем сказал:
– Попрошу суд приобщить эти ножи к делу в качестве вещественных доказательств.
– Приобщите ножи к делу, – распорядился Сэмелсон. – Вещественные доказательства номер два, три и четыре.
– Мисс Руджиэлло, не могли бы вы взглянуть на эти ножи поближе?
– Да.
– Вы уверены, что это и есть те самые ножи, которые были переданы вам этими молодыми людьми вечером десятого июля? Анжела Руджиэлло взглянула на ножи:
– Да. Те самые.
– А вы, случайно, не помните, кто из подростков какой нож вам дал?
– Нет. Все случилось так быстро! Я просто взяла у них ножи и унесла к себе домой.
– Ножи были в крови?
– Да.
– Кровь была на всех ножах?
– Да.
