успел заметить пачку денег, когда я расплачивался по счету в кафетерии, и решил пойти за мной. В конце концов, разве это преступление – защищаться, когда на тебя нападают?
– Может быть, и так, – не стал спорить Боццарис, – но, думаю, в офисе окружного прокурора вряд ли кто-то сочтет преступлением сунуть в кутузку известного картежника и шулера, за которым тянется хвост длиной в целую милю! Особенно если патрульный доложит, что застукал его в тот момент, когда он зверски избивал беспомощного человека, который почти без сознания, избитый и окровавленный, лежал на дорожке возле кафе!
Попытка преднамеренного убийства, да еще второй степени – это тебе не шутка! А именно так, возможно, и будет звучать выдвинутое против тебя обвинение! Знаешь, сколько тебе светит?
Пять лет! И это если не учитывать предыдущих нарушений закона, которых у тебя хватает! Ведь у тебя уже три привода, Вилли, правильно? Так что на четвертый раз, парень, отвертеться не удастся. Быть тебе за решеткой, Вилли!
– Это просто смешно! – фыркнул тот. – Этот человек и в самом деле пытался украсть мои деньги!
– Ладно, пусть так. Тогда объясни, для чего тебе понадобилось иметь при себе такую сумму денег?
– Они были нужны моей сестре.
– Для чего?
– Моя сестра, которую зовут Мэри Шекспир и которая проживает в…
– Нас тут совершенно не интересует твое генеалогическое древо, – буркнул Боццарис.
– Моя сестра собиралась отправиться в Сан-Франциско, чтобы подать там протест.
– Против чего?
– Условий, – объяснил Вилли, – которые, и вы сами это знаете, никуда не годятся. Подать протест стоит очень дорого.
Она обратилась ко мне за помощью, и я согласился отдать ей собственные сбережения.
– Это самое чистейшее собачье дерьмо, о котором я когда-либо слышал!
– Богом клянусь, это чистейшая правда!
– Ладно, пусть так. А теперь выкинь это из головы и объясни еще раз, для чего тебе понадобилось иметь при себе такую сумму. Для чего ты снял деньги со счета?
– Это не имеет никакой связи с карточной игрой, – заявил Вилли.
– С какой такой карточной игрой? – насторожился Боццарис.
– А вы обещаете мне забыть обо всех вздорных обвинениях, выдвинутых против меня в этой вашей бумажке, если я все расскажу? Не говоря уже о том досадном недоразумении, что случилось сегодня, тем более что на этот раз я сам стал жертвой бандитского нападения?
– Я не имею права брать на себя подобные серьезные обязательства, – пожал плечами Боццарис.
– В таком случае и я не имею права брать на себя определенные обязательства и сообщить вам сведения о карточной игре.
– Какой карточной игре? – вскинулся Боццарис.
– Какой карточной игре? – передразнил его Вилли.
– О той самой, – буркнул Боццарис. – Сам небось знаешь о какой. Если информация, которую ты мне сообщишь, будет иметь какое-то значение, хотя лично я в этом сомневаюсь, может, мне и придет охота забыть о длинном хвосте преступлений, которые тянутся за тобой, словно шлейф кометы. А также о том, как сегодня ты избивал этого парня. Конечно, если бедняга не отдаст в больнице концы. Сам понимаешь, в этом случае, как ни печально, но тебе, Вилли, придется ответить за убийство.
– Ну а теперь мне можно идти? – спросил Вилли.
– Только если расскажешь мне о карточной игре, – сказал Боццарис.
– Что вы хотите знать?
– Когда?
– Сегодня вечером. Ровно в восемь часов.
– Где?
– У Селии Месколаты.
– Блэк-джек?[6].
– Нет. Покер.
– Какие ставки?
– Очень высокие.
– Сколько игроков?
– Шестеро.
– М-м-м… – задумчиво протянул Боццарис.
Откуда-то слышалась музыка.
Как обычно, они после обеда прогуливались по Виа Квисисана, потом остановились выпить по стаканчику на Пьязетта.
