– Не говори, слышишь? Ничего мне не говори! – завопил Сильвер Фоке, заткнув пальцами уши.
– Сначала я думал купить фальшивые доллары и попробовать всучить им, но потом… – снаружи кто-то вдруг постучал.
– Слава Богу! – облегченно вздохнул Сильвер Фоке и ринулся в прихожую, чтобы открыть дверь.
Бенни, понурившись, остался сидеть у длинного стола, сплошь заваленного краденым серебром, рассеянно прислушиваясь к доносившемуся до него негромкому рокоту голосов. Он все еще сомневался, стоит ли так рисковать, как советовал Сильвио. Оставить себе пятьдесят тысяч долларов – дело опасное. Может, конечно, люди и вправду не любят, когда им напоминают о собственных ошибках, но уж коли кто-то сделал первую ошибку, а потом вдруг узнал, что другой… ну вот как он хотя бы… взял, да и сделал вторую, так этот первый, очень может быть, прознав об этом, решит все исправить. «И уж тогда мне не сдобровать», – похолодел Бенни, Правда, к чести Бенни надо сказать, ему и в голову не приходило присвоить эти деньги. Нет, не совсем так – такая мысль мелькнула, но он тут же отогнал ее прочь. Бенни вздохнул. Единственным достойным применением этих невесть откуда свалившихся пятидесяти тысяч было бы отдать их похитителям маленького сына Гануччи, и вот тогда, если все же Марио Аззекка придет к нему и спросит: «Эй, Бенни Нэпкинс, куда ты поде вал мои деньги?» – Бенни сможет с чистой совестью ответить:
«Я отдал их, чтобы выкупить сына мистера Гануччи», – и тому нечего будет возразить.
– Ты знаком с Домиником по прозвищу – Гуру? – раздался вдруг над его головой голос Сильвера Фокса.
Подняв голову, Бенни заметил молодого человека, стоявшего возле дверей в гостиную.
– Да, по-моему, мы встречались, – ответил он, – но раньше. Тогда, мне кажется, у вас еще не было ни бороды, ни длинных волос.
– Верно. Ну и как, правда, так лучше? – спросил Доминик, входя в комнату и обменявшись с Бенни рукопожатием.
– Они здорово отросли, – кивнул Бенни.
– Слишком уж отросли, – буркнул Сильвер Фоке, покачав неодобрительно головой. – Настоящий итальянский юноша.
– Вот и Блумингдейлсу они не нравятся, – сказал Доминик. – А кстати, – добавил он, обернувшись к Сильверу Фоксу, – он просил тебе передать, что желает тебе попасть под колеса, и поскорее!
– Почему? – удивился Сильвер Фоке. – Потому что я назвал его сестрицу никуда не годной шлюхой? Так ведь это всем известно!
– Не знаю. Я просто передал, что он просил, – ответил Доминик.
– Что ты мне сегодня принес? – полюбопытствовал Сильвер Фоке. Заметив, что Доминик бросил недоверчивый взгляд в сторону Бенни, он успокаивающим жестом похлопал Доминика по плечу:
– Не волнуйся, Бенни – мой старый друг. Ему можно доверять.
Доминик смерил Бенни испытующим взглядом, потом, кивнув, вышел в прихожую.
– Так что же мне делать? – свистящим шепотом спросил Бенни.
– Ты насчет чего?
– Насчет мальчишки Гануччи.
– Я ничего не слышал и ничего не знаю. Особенно о том, что касается Гануччи.
– Но я просто сказал…
– Не знаю и знать не хочу, чей он там сын! Может, у него вообще никакого сына нет? Так что ничего мне не говори, идет?
В эту минуту в комнату снова вошел Доминик, держа в руках большую сумку, которую и водрузил на длинный деревянный стол.
– Тут полным-полно всяких славных вещиц, – сказал он и расстегнул «молнию». Сильвер Фоке вытащил лупу и принялся внимательно разглядывать то, что было в сумке.
– А ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное? – спросил Доминик у Бенни.
– А что это? – поинтересовался тот.
– Наручные часы, – ответил Доминик, протянув их ему.
– Славные, – ответил Бенни, окинув их рассеянным взглядом.
– Интересно, чьи это фото внутри? – спросил Сильвер Фоке.
– Скорее всего, вице-президента, – предположил Доминик.
– Герберта Хамфри? Да ну? Вот уж нисколько не похож, – буркнул Сильвер Фоке.
Бенни уже собирался вернуть Доминику часы, когда вдруг, сам не зная почему, не иначе как по наитию свыше, перевернул их и взглянул на обратную сторону. Там было что-то написано. Прищурившись, он прочел:
«Льюису – С днем рождения! – Папа».
– Где ты взял эти часы?! – завопил Бенни.
В то самое утро Нюхалка ехал в Ларчмонт в голубом «плимуте», позаимствованном на время у старого приятеля Артура Доппио.
Он решил навестить гувернантку Гануччи. Ему было обещано целых двадцать пять долларов в том случае, если он вернется назад с информацией, еще неизвестной Боццарису, а Нюхалка был не такой