человек, чтобы упустить двадцать пять зеленых, которые так и просились к нему в руки. Миновав усаженную огромными деревьями подъездную аллею, которая вела в «Клены», он припарковался возле овальной клумбы у великолепного подъезда дома, прошел под каменным портиком особняка, восхищенно оглядел ярко начищенную медную табличку с одним-единственным словом Гануччи, потом позвонил в дверь и принялся ждать.
Нэнни распахнула дверь с такой быстротой, будто давным-давно в нетерпении маялась в прихожей, ожидая только его сигнала, чтобы выбежать на крыльцо. Но стоило ей узнать Нюхалку, как лицо ее омрачилось.
– Да? – вяло спросила она.
– Привет, Нэнни, – поздоровался Нюхалка. – Послушай, кажется, я тут раскопал кое-что относительно того тяжкого преступления, которое случилось вечером во вторник. Помнишь, ты мне рассказывала?
– Вот как? – переспросила она.
– Да. Послушай, можно мне войти? Знаешь, не хотелось бы, чтобы нас подслушали. А тут у вас везде кусты…
– Входи, входи, – кивнула она и пропустила его в дом. Было уже около двух, часы в кабинете начали бить – бонг! бонг! И тут же воцарилась тишина. Нюхалка машинально бросил взгляд на свои наручные часы.
– На три минуты опаздывают, – заметил он и проследовал вслед за Нэнни в кабинет. – Неплохо Гануччи устроился, – одобрительно кивнул он, окинув комнату взглядом. – Я знаю, что тут фигурирует кругленькая сумма – пятьдесят тысяч долларов, – начал Нюхалка, имея в виду ту самую телеграмму, которую он умудрился стянуть со стола Аззекки. Выстрел был сделан наугад, но, заметив, как лицо Нэнни вдруг покрылось смертельной бледностью, он догадался, что попал в яблочко.
Нэнни схватилась за горло.
– Да, это так, – слабым, безжизненным голосом пролепетала она.
– Немедленно и безотлагательно отправьте пятьдесят тысяч до субботы, – зловещим голосом процитировал Нюхалка текст телеграммы, гадая про себя, что за дьявольщина тут творится.
– Это и имелось в виду? Ну… я хочу сказать, в последнем письме? – спросила Нэнни.
– Точно, – кивнул Нюхалка.
Он вдруг сообразил, что сам видел только одно письмо (да и, сказать по правде, не письмо, а телеграмму). К тому же он не имел ни малейшего понятия, было ли это первое письмо, или второе, или вообще неизвестно какое по счету. Но, успев сообразить, что уже в какой-то степени завоевал доверие Нэнни, он решил продолжать в том же духе. Не исключено, вертелось в его голове, что, оставив девчонку в этом убеждении, он и выудит из нее ту информацию, в которой так отчаянно нуждался Боццарис. Да и потом во всей этой загадочной истории было что-то неотразимо волнующее.
Черт подери, с удовольствием подумал он, настоящая интрига!
– Но когда в субботу? – спохватилась Нэнни.
– А разве ты не знаешь?
– Нет, – призналась она. – В последнем письме я вообще ничего не поняла. И Бенни тоже. Я прочитала ему записку по телефону.
– Бенни?
– Да. Бенни Нэпкинсу.
– Ах да, конечно! Так, стало быть, он тоже в курсе?
– Да. Я позвонила ему сразу же, как только обнаружила, что он исчез.
– Понятно, – с глубокомысленным видом протянул Нюхалка, понятия не имея, о чем это она.
– А где ты видел это письмо? – полюбопытствовала Нэнни.
– На письменном столе в кабинете Марио Аззекки.
– Марио… Господи, о нет! – воскликнула она, в ужасе прикрыв ладонью рот. – Так, выходит, он тоже знает?!
– Еще бы! Конечно знает! Оно и было ему адресовано, – сказал Нюхалка.
– Адресовано Марио Аззекке?! Но почему?
– А что тут странного? Предположим, Гануччи срочно понадобились пятьдесят тысяч. Что он делает? Шлет весточку своему поверенному, чтобы тот выслал ему деньги. Вот и все.
– Гануччи?
– Конечно.
– Мистер Гануччи попросил Марио Аззекку выслать ему пятьдесят тысяч долларов?!
– Да, – ответил Нюхалка и недоумевающе пожал плечами.
На лице у Нэнни было такое выражение, будто она вот-вот лишится чувств. Девушка так резко отшатнулась, что чуть было не свалила книжную полку. Когда она нашла в себе силы вновь заговорить, голос ее был больше похож на шепот умирающей.
– Так он знает, – пролепетала она, широко раскрыв глаза.
– Знает… о чем? – удивился Нюхалка.
– Обо всем, – ответила Нэнни. – Бог мой, так хозяину все известно! – Ее пальцы судорожно впились в руку Нюхалки. – Он нас убьет! Обоих убьет! И меня, и Бенни. – Она стиснула ему руку с такой силой, что
