– Что-то не так, Теренс? – спросила она, останавливаясь около него и всматриваясь в глубь темного сарая.
– Постарайтесь не пускать сюда девушку, – сказал он, многозначительно взглянув на Люсьена. – Сабрина, на твоем месте я бы тоже туда не ходил, – добавил он. Но она не послушалась его совета. Прошла мимо него в сарай и остановилась, нетерпеливо ожидая, когда он за ней последует.
Люсьен пожал плечами, ибо хорошо знал строптивый характер жены, и пошел следом за пей. Генерал и любопытный Баттерик также углубились в сарай. Дженни с открытым ртом осталась одна у дверей.
– Посмотрите туда, – сказал Баттерик, показывая на темный угол. – Это старик. Он мертв.
Старый мистер Табер неподвижно лежал на соломе с протянутыми руками, как будто пытался смягчить удар от падения. На затылке, в серебристых его волосах, темнело пятно спекшейся крови.
– Бедняга, – печально прошептала Сабрина.
– Видимо, он упал и ударился головой об угол стола, – предположил Теренс, заметив следы крови на столешнице.
– Очень жаль. Он был хороший человек, Люсьен, – сказала Сабрина, вспоминая, с какой добротой старик относился к животным и как бескорыстно расточал свой целительный дар. – Однако в последнее время он сильно сдал.
– Но ведь он был так стар, Сабрина, – тихо произнес Люсьен. Он всегда любил старика, который был живой легендой в здешних краях, – Нам будет его не хватать.
– Да, ваша светлость, – резко сказал Баттерик, побагровев от гнева. – Он был хорошим человеком, благородным старым джентльменом и никак не должен был умереть таким образом.
Теренс Флетчер взглянул на него с удивлением:
– Что вы хотите сказать?
– Он умер не своей смертью. Старика убили, вот что я хочу сказать, – твердо ответил Баттерик, выпятив челюсть, точно готовился к решительной схватке.
– Боже! Вы понимаете, что говорите? – проревел генерал.
– Да, – спокойно ответил конюший, ничуть не устрашенный грозным видом старого воина, – и я скажу вам еще кое-что, генерал. Будь вы таким же подозрительным человеком, как я, вы бы тоже это заметили.
– Что именно?
– Старый мистер Табер был убит еще прошлой ночью. – Он произнес эти слова все тем же спокойным тоном. – Поэтому я думаю, что это не он написал записку леди Ри Клэр.
Это ужасное заявление словно топором разрубило тяжелое безмолвие, воцарившееся в сарае.
Герцогиня никак не могла оторвать глаз от тела столь безобидного при жизни старика.
– Н-не понимаю. Кому могло понадобиться убить его? Боже мой, Люсьен, – вскричала она, – ему было уже под сто! Кого мог обидеть такой кроткий старый человек, как мистер Табер?
– Однако непонятно, – с беспокойством сказал Теренс, – какая связь может быть между убийством старика и тем, что случилось с Ри Клэр и графом Рендейлом. И кто мог написать эту проклятую записку?
Баттерик, стоявший на коленях возле мертвого тела, обернулся.
– Старик что-то нацарапал здесь на земляном полу, – сказал он, довольный, что нашел хоть какой-то ключ к разгадке тайны, которая, однако, оставалась непроницаемой.
– Он нарисовал птицу! – недоуменно воскликнул Теренс Флетчер, взглянувший через плечо Баттерика на рисунок на плотно утрамбованном полу.
Присев на корточки, Сабрина также внимательно вгляделась в рисунок.
– Как будто голубь? – удивленно протянула она.
– Верно, ваша светлость, – согласился Баттерик. – Но убей меня Бог, если я знаю, зачем он нарисовал голубя в последний миг своей жизни. – И он раздосадован но покачал головой.
Герцогиня с трудом поднялась и побрела прочь от мертвого тела. Остановилась возле деревянной подпорки и с закрытыми глазами прижалась к ней лбом. И тут почувствовала, что ее крепко обняли руки Люсьена. В следующий миг он прижал ее к своей – такой знакомой – успокаивающе теплой груди.
– О, Люсьен, – шепнула она со слезами в голосе. – Что нам делать? И что могло случиться с нашей дочерью?
Люсьен развернул ее лицом к себе и заглянул в ее влажные глаза; еще никогда в жизни не чувствовал он себя таким беспомощным.
– Клянусь тебе, Рина, всем, что мне дорого, что я найду нашу дочь. Клянусь жизнью!
– Ты говоришь, что видела моего Томми с какой-то разодетой шлюхой в Чипсайде? – возмущенно произнес женский голос. – А я тебе говорю, что это враки. Да ты просто бесишься, что у меня есть парень, а у тебя нет. Видать, сама положила глаз на Томми. В этом все дело. Стыдно говорить такие вещи, да к тому же зачем-то еще и мертвых приплела. Моя мать была очень хорошей... – Конец этого монолога так и остался неуслышанным, ибо две занятые разговором женщины прошли мимо по скользкой булыжной мостовой; они торопились, поскольку холодная изморось грозила перейти в дождь.
Наблюдавший за ними человек безмолвно стоял в тени, мечтая о теплом очаге и кружке эля, чтобы согреться, но он понимал: в этот вечер его мечта если и сбудется, то очень не скоро. Мимо прошла группа шумных матросов. Тедди Уолтхэм смотрел на них, ссутулившись: он знал, что всякий, кто по несчастной случайности окажется у них на пути, очутится в придорожной канаве, и хорошо, если живой.
Тедди Уолтхэм очень внимательно осмотрелся и, слегка дрожа, вышел из тени. Дальнейший его путь пролегал по боковым улочкам Лондона. Он размышлял о том, что они с миледи добрались до Лондона в
