– Говорите, верные! Говорите, облечённые властью и мудростью!
Одна из сияющих фигур подалась вперёд, так что казалось – она вот-вот сейчас рухнет вниз, в распахнутую пасть пропасти.
– Страшно преступление, – новый голос, конечно, был не столь впечатляющ и грозен, но тоже исполнен силы. – Страшно преступление: содеять смуту! По всем законам людским и заветам Великого Духа – учинившего такое должно казнить.
По толпе Твердиславичей прокатился вздох. Да неужели?
Заговорила ещё одна фигура – ясно было, что это Учители, только в подлинном своём духовном облике. Голос знаком. Стоп, да это же наш Учитель!
– Не спорю, тяжка вина Чаруса, но нельзя и судить его по всей строгости, ибо не ведал он, что творил!
– Как это не ведал? – сквозь зубы проворчал Дим. – Очень даже ведал! Если б не ведал, так ничего и не было!
– Молчи, дурак! – прошипела сквозь зубы Фатима. – Это ж Учители! Все видят, все слышат! Сам туда захотел? Или весь клан подставить хочешь?
Дим скрипнул зубами, однако смолчал. Сила сейчас у Фатимы. И действительно, кто ж мог подумать, что в одночасье так изменится тихая и добрая подружка Джейаны Неистовой?
А тем временем на суде Наставник Твердиславичей продолжал защищать незадачливого Чаруса.
– Тяжко привыкнуть, что старый порядок ломается, что отныне один в клане вождь – она же и главная Ворожея. Вот и учудил Чарус, тщась прослыть героем. Однако же, ввергнув свой клан в беду, он храбро сражался, врагу спины не показал. И потому считаю я, что стоит ограничиться изгнанием – до того момента, когда Великий Дух сочтет нужным прислать за Чарусом Летучий Корабль.
– Мы услышали тебя, Наставник! – громыхнуло над скалами. – Что скажут другие – в оправдание или в защиту твоего воспитанника?
Далеко не все согласились с Учителем. Кто-то предложил отдать Чаруса Ведунам: «Пусть на своей шкуре почувствует, каково это, тогда, может, и не станет других на смерть посылать! А через какое-то время мы его обратно заберем».
– Вот как?! Значит, Учители над Ведунами властны? – не удержался языкастый Джиг.
– Тихо! – оборвала его Гилви да так властно, что неугомонный парень стушевался и сник перед этой малявкой. Сила Гилви росла и расцветала – великая сила. Будет скоро она правой рукой Фатимы. Тоже – как изменилась девчонка, стоило исчезнуть Джейане!
Спорили Учители не так чтобы очень долго – как раз в меру, чтобы не утомились, глядючи на это, даже самые непоседливые. Решали они, как ни странно, точно так же, как клан – за что выскажется большинство, так и будет. Наверное, оттого, что за ними наблюдали, нужно, чтобы все поняли.
Твердиславичи замерли. Как-то не верилось, что Учители – защитники, хранители, без которых немыслима сама жизнь – обрекут одного из своих подопечных на смерть.
Приговор изрекал тот же грозный голос, что и вначале.
– Слушай же, Чарус из клана Твердиславичей! За твои преступления мы, Совет Учителей, назначили тебе кару. Да будешь ты изгнан!
Клан дружно выдохнул. Конечно, иначе и быть не могло!
– Никто не даст тебе приюта. Ни один клан. Ни один человек. Отныне ты – в руках Великого Духа и если преодолеешь все трудности и дождёшься своего Летучего Корабля, – значит, Всеотец и погибшие по твоей вине тебя простили. Ты понял, Чарус?
Парень впервые за весь суд поднял голову. Взгляд у него был совершенно мертвым.
– Понял, – прошептал он в ответ, но слова его услыхали все до единого Твердиславича. Послышались сдерживаемые всхлипы.
Чарус поднял глаза, точно стараясь дотянуться взглядом до родного клана. И такая тоска была сейчас в них, что всхлипывания тотчас же превратились в слезы. Фатима зыркнула было, но потом тоже опустила голову.
– Прощайте… – чуть слышно проговорил Чарус. Повернулся спиной и побрёл ко внезапно открывшемуся меж скал проходу. За ним двинулась знакомая фигурка в сером плаще – Учитель Твердиславичей.
Видение исчезло во вновь взвихрившемся хороводе синих звездочек.
Фатима поднялась. Уж больно нехороша казалась нависшая тишина. Точно – Чаруса теперь будут жалеть, мол, пострадал, претерпел, а про погибших из-за этого дурака никто и не вспомнит!
– Ну, видели? Поняли, что милостивы наши хранители, но при том ещё и строги? Мне, поверьте, Чаруса тоже жаль. Мы с ним раньше врагами не были. (Это правда. Раньше весь клан к Фатиме выплакаться ходил.) Но что же теперь поделаешь? Будем молить Великого Духа, чтобы послал бы он Чарусу очистительное испытание и скорее бы призвал на Летучий Корабль! Ну, а теперь – расходимся. Завтра на Пэковом Холме работы много будет.
Твердислав и Джейана вместе с молчаливым загадочным спутником пробирались на юго-запад. Чародейство Ивана Разлогова (странное имя какое-то, из двух слов!) забросило их в дальние северные края, где ни толковой охоты, ни нормального ночлега. Одолевала мошка – просто житья не давала, пока Джейане не удалось подобрать нужного заклинания. Правда, работало оно странно – вокруг образовывался невидимый купол, натолкнувшись на который мошки сгорали. В результате чего ночью было светло как днем, и хорошо еще, что на вспышки не вышел кто-то из Ведунских тварей. Твердислав, однако, предпочёл бы бешеного кособрюха – вместо мириадов мошек, от которых лицо через час распухает так, что глаз не видно.
Серо– зелёную образину, на которую глянешь -испугаешься, а ночью во сне увидишь – так и вовсе не проснёшься, решили назвать Бу – вроде б нечто подобное слышалось из пасти разумного зверя. Сам он не возражал. Джейана попыталась было подобраться к нему с магическими инструментами, однако память Бу скрывал такой туман, что даже способностей Джейаны Неистовой не хватило на то, чтобы прорваться сквозь эту мглу. Впрочем, сам Бу на вопросы отвечал охотно – конечно, в тех случаях, когда мог четко ответить «да» или «нет». Хотя и тут от него добиться смогли немногого. Создали его Ведуны из дальних мест, но – считала Джейана – ошиблись, даровав боевому зверю слишком много разума. После чего тот немного подумал, решил, что война – крайне глупое занятие, и сбежал от своих хозяев. С тех пор скрывается в лесах. Увидел попавших в беду и решил прийти на помощь.
Историйка эта, конечно же, изобиловала белыми пятнами; и потому Джейана не слишком доверяла нежданному спутнику. Bо всяком случае, охранные заклятия она ставила на полную мощность. Бу, казалось, ничего не замечал и не обижался.
Плохо было то, что никто не знал толком дороги – так, самые общие указания. Кое-как, ориентируясь по солнцу и звездам, пробирались, обходя трясины и дремучие чащобы, где из-за буреломов проход мог бы отыскать разве что умеющий летать Ведун. Сам Бу оказался, как и положено таким созданиям, нелюбопытен и шёл, куда говорят.
Погони не было. Ни на земле, ни под землей, ни в воздухе. Хотя с Силой творилось что-то неладное – даже самая простая ворожба требовала вдесятеро большего внимания и осторожности, нить заклятия так и норовила ускользнуть или свиться прихотливым узлом, так что в результате всех усилий получалось нечто совершенно невообразимое и уж, конечно, совсем не то, что задумывалось изначально.
Нечто непонятное приключилось и с лесами вокруг. Хотя лето в северных краях отнюдь не отличалось жарой или отсутствием дождей (Джейане постоянно приходилось отгонять набрякшие моросью тучи), деревья стояли поникшие, пожелтевшие, под ногами – сплошь опавшая листва (это сейчас-то!). Мало- помалу леса оправлялись, но с едой стало совсем плохо. В этом смысле оставалось лишь позавидовать их спутнику, как ни в чём не бывало обдиравшему кору с деревьев.
– Неправильно это всё, – вздохнул Твердислав вечером седьмого дня пути.
– Что неправильно? – отозвалась Джейана, растянувшаяся возле огня.
– Всё этим летом шиворот-навыворот пошло. Всё. Начиная с Ведуньих набегов.
– Разве? – удивилась девушка.
– Да уж ты мне поверь. Но это ещё полбеды. Потом эта Ведунья, что пошла на юг. Зачем, для чего, с какой радости? Разведка? Так Ведунам ночные летучие твари служат, что в темноте видят лучше нас с тобой на свету. Отправили бы на разведку, и все. Так нет, пошла Ведунья. И след её с нами пересекся. После того,
