Плечи Джейаны напряглись, выдавая, что она прислушивается к их разговору, однако она так и не обернулась.
– Твердь. – Чарус вздрогнул всем телом, словно ломая кровавую запёкшуюся корку, что покрывала его душу. – Твердь… изгнали меня… Учителя… Судили. А за то…
Твердислав слушал, и лицо его белело. Джейана громадным усилием воли заставила себя не вмешиваться, хотя от услышанного всё леденело внутри.
– А всё потому, что Фатима всю власть забрала, а мне обидно стало, что парней, значит, совсем оттерли, а мы же не чурки с глазами, мы всё-таки люди, а потом я ещё и на источник Силы наткнулся, на Пэковом Холме, значит, ну и решил тогда – дадим бой, Ведунов покрошим, Фатиме нос натянем. А оно вон как обернулось…
Чарус не щадил себя и не пытался оправдаться.
– И Ключ-Камень отняли. Учитель и отнял. Совсем отнял. И Фатиме отдал. Так что, она теперь и Ворожея, и вождь… Вождица… Вожачка… Ну, словом, она теперь самая главная…
А я потом шёл, шёл, все меня гнали, куска хлеба никто не кинул, будто я хуже, чем сто Ведунов. Как выжил, сам не знаю. И из самострелов били, и копья метали, и облавы устраивали, и ловушки на пути настораживали. Совсем тошно мне сделалось, уже даже и мстить не хотелось, об одном только и думать мог – вот лечь бы да помереть… тихо, как уснуть… а то вешаться – страшно, да и больно, наверное. И решил я напоследок на море посмотреть. Заломало всего просто. Никогда не видел, одни только сказки. Ну, как и у всех. Шёл-шёл, шёл-шёл, а потом вот её встретил. С целой оравой шестипалых красавцев. Решил, что сейчас смерть моя и наступит. Даже попросил их – скорее. А она вместо этого так на меня хитро посмотрела и говорит: ты из клана Твердиславичей? Ну, значит, поможешь мне. Я через тебя на их след выйду. Я ей говорю – нет, уж лучше убей сразу или, там, замучай, никуда я с тобой не пойду. А она… она как стала рассказывать… – Он метнул быстрый взгляд на Бу, и тот поспешно опустил голову. – И… и поверил я, Твердь! Потому как такое не придумаешь, такое только на самом деле случиться может. В общем, пошёл с ними, а через день мы на вас и нарвались. Ух, как же эти шестипалые с теми Колдунами разобрались! Сами все легли, но и врага с собой захватили.
Потом наступило молчание. Чарус уткнулся лицом в колени, руками обхватил голову и замер, точно неживой. Джейана всё ворожила и ворожила над Иваном; Бу с Ольтеей тоже застыли, в упор глядя на Твердислава.
«Великий Дух, – неслись спутанные, рваные мысли. – За что ты испытываешь меня так? Я был уверен, что поступаю правильно, что родовича нужно спасти любой ценой, а оказалось, что я ошибался, что из-за меня едва не погиб весь клан, потому что Ключ-Камень, как выяснилось, попал не в те руки. Я не сомневался, что Долг Крови – это то, что даёт нам силы жить, а на поверку выходит, что прав оказался Учитель, и нам нельзя было уходить. Но теперь – теперь отступать всё равно уже слишком поздно. Война объявлена. Кто бы ни стоял на нашем пути – сказочные Чёрные Колдуны, Учители, как утверждает Иван, или кто-то ещё – он уже не успокоится. Слишком сильно мы их потрепали. Слишком многих они потеряли. Немало будет тех, кто примет на себя Долг Крови, поклявшись отомстить нам за друзей и соратников – если, конечно, у них есть само понятие Долга Крови».
Вожак оглядел своих. Чарус, точно почувствовав его взгляд, на миг оторвал ладони от лица, чтобы тотчас прижать их ещё плотнее. Так. С ним всё ясно. Убьёт себя по первому его, Твердислава, слову. Бу шагнул вперёд, воинственно стукнул себя кулаком по груди. Тоже не отступит.
Ламия! Вот с тобой-то больше всего неясного.
– Ольтея…
По напряжённой спине Джейаны пробежала дрожь. Это был уже верх наглости – заговорить с проклятой ламией в присутствии её, Неистовой!
– Что хочет узнать доблестный вождь Твердислав? – прозвучал медовый голосок.
Джейана поняла, что в следующую секунду просто вцепится нахалке в волосы. И, наверное, вцепилась бы, с визгом и проклятиями, если бы не тяжёлая ладонь Ивана, внезапно опустившаяся ей на запястье. Очень убедительно опустившаяся. И это при том – она знала, – что Иван умирал, умирал бесповоротно, и вся ворожба могла всего лишь оттянуть его уход, но – не спасти.
– Как получилось, что ты… оказалась здесь? Откуда все эти чудища? Почему ты пошла против своих? Против Ведунов?
– Долго рассказывать, о доблестный вождь Твердислав, – в голосе ламии чувствовалась лёгкая, едва заметная насмешка. – Да ты и не поверишь. Я… хочу помочь. Я умею повелевать «боевыми копиями». Я собрала их, сколько могла… и пошла.
– Откуда ты знала, куда идти? – настаивал Твердислав.
– Какая разница, о вождь? Мой путь отмерен до конца. Я пройду его с вами. Потому что… – тут ламия внезапно покосилась на окаменевшего Бу, – потому что не все Ведуны – злодеи и не все злодеи – Ведуны. Ты не согласен?
Попала не в бровь, но в глаз.
– Да, верно, это так, – угрюмо кивнул Твердислав. – Но с нами и так произошло слишком много странного. Я отвык верить в случайности. Может, все-таки расскажешь?
Ламия Ольтея покачала головой.
– Ты можешь скинуть меня вниз, о доблестный вождь, но больше я не скажу ничего. Кстати – не стоит грозить мне и огнём. Смотри!
Она резким движением распахнула латаную серую курточку, и Твердислав невольно опустил глаза – весь левый бок покрывал шрам, оставленный громадным ожогом.
– Твои подружки, о Джейана Неистовая, сделали это, – прозвенел голос ламии. – Я чудом спаслась. Но, когда меня жгли, я так и не закричала, к твоему великому неудовольствию. Ведь все было именно так, я не ошиблась?
У Джейаны вырвался яростный сдавленный рык. Как! Эта мерзкая Ведунская потаскуха бросила вызов ей, главной Ворожее клана! Да, да, она вспомнила эту на редкость живучую ламию, чудом вырвавшуюся тогда из её рук! Ну ничего, на сей раз она доведёт дело до конца!…
…Наверное, впервые за все время Твердиславу удалось перехватить магический удар Джейаны. Это вряд ли удалось бы, действуй Ворожея хоть чуть-чуть поспокойнее. Однако, потеряв голову от ярости, Неистовая напрочь забыла о том, что атаку нужно маскировать.
Упругий клубок огня косо канул в распахнутую боковую дверь.
– Что, ты решила убить нас всех?! – рявкнул Твердислав.
Джейану трясло, лоб покрылся крупным потом.
– Соображаешь?! Эта штука и так еле-еле держится в воздухе, а ты ещё решила показывать норов!
Кажется, Джейана действительно готова была вот-вот совершить убийство. Похоже, она забыла о ламии, об умирающем Иване – вообще обо всём, кроме Твердислава. Шаг… ещё шаг… руки перед грудью, в защитной позиции…
– Джей! – захрипел Иван, приподнимаясь. – Остановись, Джей!…
Очевидно, Чёрный Иван нашел, чем подкрепить свои слова. Воздух в тесной кабине засверкал и заискрился, пронзённый тысячами тысяч магических стрел.
– Остановись!… Если тебе так хочется драться, очень скоро тебе такая возможность представится. – По подбородку Ивана стекала кровь, он говорил из последних сил, но этих последних сил с избытком хватило и на саму Неистовую, и на всё её колдовство.
– До острова осталось совсем немного, – Иван тяжело оседал, рука скользила по стене, оставляя алый след. – Там будет славная драка… добраться до Лиззи не так просто… Твердь… и ты, Джей… наклонитесь надо мной… я передам всё, что помню об острове и крепости… хотел бы я оказаться с вами, но… увы… простите меня…
Руки Джейаны тряслись. «Великий Дух, что со мной? Что происходит вокруг меня? Твердь, Твердь, почему он заступился за эту мерзючку ламию? А что, если… если они с этой, как её, Ольтеей?…»
Похолодело в груди. Какие там Чёрные Колдуны, Учители и тому подобное! Твердь, Твердь пошёл против нее!…
– Он… не пошёл… – казалось, Иван прочел её мысли. – Подумай… и ты поймёшь. Помните… Машина
