рукоятку револьвера. Он быстро вытащил оружие из кобуры и стал ждать злоумышленника.
— Вот он, голубчик! — услышал Карелла чей-то молодой голос.
— Угу! — ответил второй.
Карелла ждал. Прикрыв глаза, он лежал неподвижно, делая вид, что спит. Его палец застыл на предохранителе.
Кто-то пнул его ногой:
— Проснись!
Карелла рванулся, но оказалось, что все-таки недостаточно быстро. Не успел он вскочить и наставить на негодяев револьвер, как что-то брызнуло ему на грудь.
— Опохмелись малость! — крикнул один из молодых людей, затем вспыхнула спичка, и Кареллу охватило пламя.
Он сразу почувствовал запах бензина — пары ударили ему в нос. Огонь спички показался ему просто слепящим в сочетании с бензиновой вонью. И когда Карелла вспыхнул, как факел, он не поразился случившемуся. Он ужаснулся.
Стив Карелла бросил на землю револьвер и, подчиняясь инстинкту, кинулся к грязному сугробу. В это мгновение он совершенно забыл о своих обидчиках, успев лишь заметить, что они с хохотом убежали в ночную тьму. Карелла думал только о том, что может сгореть. Не отрывая рук от лица, он упал плашмя в снег. Огонь уже добрался до кистей рук, и в ноздри Карелле шибануло отвратительным запахом паленого мяса. Он сунул руки в снег, раздалось шипение, и Кареллу окутало облаком пара. Он барахтался в прекрасном, замечательном, спасительном сугробе и чувствовал, как у него на глазах выступают слезы. А потом он уже ничего не чувствовал, ни о чем не думал, а только лежал без движения, уткнувшись лицом в снег, и тяжело дышал.
Карелла с трудом поднялся на ноги, подобрал револьвер и медленно побрел прочь. При свете ближайшего фонаря он осмотрел руки, перевел дух и двинулся к телефону-автомату на перекрестке. Он сообщил дежурному сержанту Дейву Мерчисону, что снова объявились «пожарники», а у него обожжены руки и лицо и нужна машина, чтобы доехать до больницы. Мерчисон выслушал его и спросил:
— А вообще-то ты как, Стив?
Карелла еще раз глянул на обожженные руки и ответил:
— Нормально, Дейв.
Детектив Клинг был, похоже, единственным влюбленным человеком в городе. Всех прочих обуревали совсем иные чувства.
Мэр был в бешенстве. Он позвонил начальнику городской полиции и спросил, что это за город, где такого уважаемого человека могут подстрелить, как куропатку.
— Что, черт возьми, происходит? — вопрошал мэр.
— Видите ли, сэр… — начал было начальник полиции, но мэр перебил его:
— Может быть, вы объясните мне, почему у смотрителя парков Каупера не было охраны? Сегодня утром мне звонила его жена и сообщила, что, оказывается, полиция знала о готовящемся покушении. Объясните мне, почему ничего не было сделано?! — кричал он в телефонную трубку.
— Видите ли, сэр, — снова начал начальник полиции, но мэр опять перебил его:
— Прошу сделать все необходимое, чтобы наш город не стал посмешищем для всей Америки. Надеюсь, вы не хотите этого?
Начальник полиции этого совершенно не хотел, а потому ответил:
— Я сделаю все, что в моих силах, сэр.
— Очень рад это слышать, — сказал мэр и повесил трубку.
Ситуация складывалась пренеприятнейшая. Поэтому начальник полиции обратился к своему секретарю, высокому, чахоточного вида блондину (тот объяснял свой постоянный кашель тем, что выкуривал три пачки сигарет в день на работе, которая и без всякого курева кого угодно могла свести в могилу), и поручил ему выяснить, что имел в виду мэр, говоря, что полиции было известно о готовящемся покушении. Высокий чахоточный секретарь-блондин сразу же взялся за дело и узнал, что сотрудникам 87-го участка неоднократно звонило неустановленное лицо, которое грозило убить смотрителя парков, если ему не уплатят пять тысяч долларов. Услышав об этом, начальник полиции пробурчал: «Вот оно что», позвонил по телефону Фредерик-8024 и попросил лейтенанта Питера Бернса.
У Бернса и без того хватало забот. Стив Карелла угодил в больницу с ожогами второй степени, а маляры перекочевали из дежурной комнаты следственного отдела в его кабинет, где мигом перевернули все вверх тормашками. Взгромоздившись на стремянки, они водили кистями, громко рассказывая друг другу анекдоты, а хозяин кабинета пытался работать. Лейтенант Бернс не жаловал начальника городской полиции. Когда в муниципалитет пришла новая администрация, шефом полиции стал человек, который не справился с теми же обязанностями в соседнем городе, где преступность была еще выше, чем здесь. Начальник полиции, со своей стороны, тоже не сгорал от любви к Бернсу, злоязычному ирландцу, который при всяком удобном случае сообщал коллегам свое мнение о профессиональной пригодности шефа. Поэтому в то утро по телефонным проводам между кабинетом начальника в Главном управлении на Хай-стрит и заляпанной светло-зеленой краской берлогой Бернса на втором этаже старого здания на Гровер-авеню текли не мед с патокой.
— Что там у вас творится, Бернс? — спросил начальник.
— Как бы вам сказать… — начал Бернс и ни с того ни с сего вспомнил, что прежний шеф звал его Питом. — В участок несколько раз звонил неизвестный и угрожал смотрителю парков Кауперу. Мы сообщили об этом ему.
— Что вы предприняли, Бернс?
— Установили наблюдение за местом, где он велел оставить деньги, сэр, и задержали человека, пытавшегося их забрать.
— Дальше.
— Мы его допросили, а потом отпустили.
— Почему?
— За недостаточностью улик. Второй раз мы его допросили сразу же после убийства Каупера, поздно ночью. Мы не нашли оснований его арестовывать. Сейчас он на свободе, но его телефон с утра прослушивают, и, если выяснится, что он причастен к убийству, мы примем меры.
— Почему у Каупера не было охраны?
— Я предлагал охрану, сэр, но он отказался.
— Почему, отпустив подозреваемого, вы не установили за ним наблюдение?
— Не было свободных людей, сэр. Я связался со сто пятнадцатым участком в Риверхеде, где живет подозреваемый, но у них, как выяснилось, тоже нет лишних сотрудников. Кроме того, я уже говорил вам, сэр, Каупер отказался от охраны. Он решил, что это какой-то сумасшедший, и признаться, сэр, мы тоже так думали. Увы, последующие события этого не подтвердили.
— Почему вы не отыскали место, откуда стреляли в Каупера?
— Преступление совершено не на территории нашего участка. Здание театра — это пятьдесят третий участок. Я не сомневаюсь, что сотрудники пятьдесят третьего участка предпримут все, чтобы…
— Не делайте из меня дурака, Бернс, — сказал начальник.
— Так расследуются преступления в нашем городе, сэр, — ответил Бернс.
— Это ваше преступление, Бернс. Надеюсь, вы меня понимаете?
— Как прикажете, сэр.
— Вот я вам и приказываю отправить ваших людей к театру и найти место, откуда стреляли.
— Да, сэр.
— О результатах доложите мне.
— Да, сэр, — сказал Бернс и повесил трубку.
— Что, в трубке трещит? — осведомился первый маляр.
— Нагоняй от шефа? — спросил второй.
— Убирайтесь из моего кабинета! — заорал Бернс.
— Мы еще не закончили, — сказал первый маляр.
